Долг чести
Шрифт:
Сам я не курю и не разрешаю курить в своем кабинете, но пепельница нужна, я обычно сжигал в ней то, что мне не нужно. Сейчас все листы на столе я также поджигал от свечи и уничтожал все данные, что мне удалось добыть. Вызвав домоуправа, велел отвести супругу в ее спальню, мол, она в расстроенных чувствах.
Надо сказать, взбесила меня Анна очень серьезно, она действительно переступила черту, так что я решил последовать ее желаниям, но и свои требования выставить. На войну поеду, буду в третий раз спасать Россию, но и разойтись с ней тоже желаю серьезно и окончательно.
Похоже, Анна тоже все поняла. Дурой она не была и знала, что если я что-то решил, то не отступлюсь.
Все же она вышла меня проводить, но прощаться я не стал, даже не повернулся в ее сторону, сел в машину. Водитель – за рулем, Иван – рядом с ним, а я – сзади. Так и покинул территорию имения. Хотя местные почему-то называли мои земли виллой.
Открыв глаза, я посмотрел на пальцы, что были испачканы в пыли и в засохшей крови. Молодые пальцы, не мои. Кажется, я лежал на руке Ивана. Рука вытянута, тело я плохо чувствовал. Решив пошевелиться, с удивлением увидел, как шевелятся пальцы на руке. Ну-ка средней палец покажем. Странно, показывает, хотя это не моя рука, я ее не чувствую.
Уже утро было. Солнышко показалось над горизонтом. Сев, я с удивлением бегло осмотрел себя и обе руки. Одну не чувствую. Я ее банально отлежал, вторая в порядке. Сам я был в пыли и в засохшей крови, торс облегали ремни парашютной системы, купол лежал рядом. Я сидел на пыльной дороге, светало. И, кажется… я попал.
То, что я оказался в теле Ивана, моего ординарца и денщика, все в одном флаконе, я уже смирился, а пока в памяти начало всплывать то, что произошло ночью. М-да, плохо было ночью. Ладно, чуть позже расскажу, а сейчас нужно прятаться: слышу приближающийся рев машины, откуда-то с низины доносится.
Вскочив (все точно, я был в теле Ивана, не ошибся), быстро смотал купол в комок, сунул в парашютную сумку и быстрым шагом, на ходу осваивая свое новое тело, стал уходить прочь. Метрах в ста от меня была низина, заросшая кустарником, оттуда рев двигателя и доносился, туда же бежала и разбитая полевая дорога, а с трех других сторон – чистое поле, засеянное пшеницей. Хотя нет, это рожь. Вдалеке, на горизонте поднимается черный столб дыма от горевшей техники. Там упал мой личный самолет, думаю, вместе с моим прошлым телом.
Отбежав от дороги подальше, я лег во ржи, бросив рядом парашютную сумку. Не так и высоко она выросла, но все же скрыть мое новое тело смогла. Выглядываться я не стал, иначе сразу заметят, так что лежа стал пережидать, пока рев двигателя машины не станет удалятся и не стихнет вдали. По звуку это армейский грузовик. То, что это машина русской армии, я был уверен, да и по звуку опознал характерную работу двигателей московского автозавода братьев Игнатовых. Эту линейку двигателей на многие грузовики ставили, включая бронетранспортеры, так что какая машина прошла по дороге, оставалось только гадать. А причины прятаться у меня были. Вполне возможно, что это группа зачистки. Думаю, стоит прояснить ситуацию, в которой я оказался и к которой пока сам не знал, как относиться.
Перевернувшись на спину, я оторвал зеленый стебель и, покусывая его, рассматривая ярко-голубое небо, без единого облачка, размышлял. Два дня назад после размолвки с Анной, ночью я сорвался с места, и мы направились к центральному аэропорту, где в арендованном ангаре стоял мой личный самолет, «Дуглас» американской постройки, с отличным, дорогой выделки салоном, представительского класса. Там и кухонька была, и санузел с душевой, и диван, чтобы поспать.
Летал я сам, имел корочки пилота. Смог с одной дозаправкой, кружным
Затем посетил императорский дворец, увидел кислую рожу императора Алексея (мне его видеть тоже не доставляло удовольствия) и получил разрешение вернуться из отставки. Я тут имел авторитет немалый по прошлым делам, так что многие генералы и адмиралы меня поздравляли. Паркетные шаркуны. Я хоть тоже вроде как числюсь за лейб-гвардией, но получил направление в армейские части, начальником разведки Западного фронта.
Дальше в Генштабе получил документы с назначением, успел выспаться в квартире старшего сына, с Ольгой пообщался, императрицей, получил полетные карты и ночью вылетел к штабу Западного фронта. И в пути меня атаковал истребитель-ночник. Ошибиться я не мог, силуэт характерный, новейший российский истребитель «АРТ-8». Их не поставляли на продажу, насыщали истребительные части. Название от создателя Андрея Романовича Туполева, отца-основателя истребительного воздушного флота Российской империи. Даже номер рассмотрел, «17». Наши меня сбили. Я успел передать Ивану приказ прыгать, мы оба парашюты перед вылетом надели, оборонительного вооружения на самолете не было. Потом очередь крупнокалиберных пулеметов прошла по кабине, и, уже умирая, я отпустил штурвал. А Иван, похоже, выпрыгнул. Вот такая история.
Хотя стоит упомянуть, что пока на аэродроме Цюриха готовили мой самолет, я успел написать письмо своему адвокату, чтобы тот готовил документы к разводу. Отправил курьером. Утром должен был получить. Не люблю дела откладывать на потом, сразу все делаю. А сейчас уже плевать. Это все отголоски прошлой жизни. Я теперь – Иван Медведев. Забавно, раньше Волковым был, теперь Медведевым стал.
Рев двигателя уже стих, но стал нарастать другой, более мощный гул. Это уже авиация. Вскоре в зону моей видимости начали вползать высотные дальние бомбардировщики Антанты. Раньше я думал, что в прошлом теле сохранил хорошее зрение, но сейчас понял, что зрение у Ивана куда лучше. Самолеты шли на десяти тысячах примерно, а я спокойно их сосчитал. Сорок две единицы. Судя по маршруту, а штурман я неплохой, как и летчик, шли на Минск, скорее всего, бомбить транспортный железнодорожный узел. Я его уже пролетел, конечным маршрутом у меня была Варшава, где и располагался штаб фронта.
Задумчиво изучая бомбардировщики, я размышлял. Обидно, знаете, обидно. Сбил меня свой, это точно, и думаю, не случайно, скорее всего, по приказу. Знаете, мне уже на все плевать, и я решил, что сделаю все, но найду виновников и отомщу. Пусть я переселенец, раз занял тело Ивана, но это решение для меня твердое. Долг чести.
Куда делось сознание и душа мальчишки, не знаю, надеюсь, в раю ему будет хорошо, но я был доволен, что мне именно это тело досталось. Сам тренировал и знаю, чего от него ждать.
Сел и осмотрелся. Вокруг пустота, лишь вражеские бомбардировщики удалялись. Я решил выбираться к людям. Да и переодеться не мешало бы: форма была заскорузлой от грязи и крови. Задумчиво проведя ладонью по форме на груди, я замер, после чего, быстро расстегнув гимнастерку, стянул через голову и изучил пулевые отверстия на груди и спине. Вот оно как? Летчик расстрелял Ивана в воздухе. Скорее всего, купол рассмотрел и расстрелял. Быстро стянув окровавленную рубаху (кровь уже засохла и с хрустом отлипала от тела), я осмотрел торс. Несмотря на то что тело было испачкано кровью, ран я не обнаружил, даже следов.