Долг феникса
Шрифт:
Я засмущалась и на мгновение прикрыла глаза. Как жаль… Как же жаль!
Нет, не думать об этом!
— А находишься ты в моих покоях. Точнее в одной из ванных комнат.
— Что? — я распахнула веки. — Серьезно? Такая большая ванная?
— Большая, — согласился он. — В моем распоряжении семь комнат, несколько слуг, и да, я живу один.
— А почему? Я думала всех студентов, любой из ступеней селят вместе. И слуги…
— Это не касается тех, кто обучается на архмастеров, — по-доброму усмехнулся Лейнард. — Нас не так
— Здорово, наверно… Хотя от скуки помереть можно. С соседями-то вряд ли соскучишься.
— Какая же ты смешная, — вдруг заявил мужчина, чем удивил меня.
Буквально недавно точно такую же реплику я слышала от Феликса.
— Без понятия, что вам смешным кажется, — фыркнула я.
— Вам?
— Феликс тоже считает, что я смешная.
— Думаю, он тебя лучше всех остальных знает и вряд ли желал обидеть.
— Знаю, — согласилась с ним. — Но я ведь не похожа на клоуна?
— Кого?
— У вас что, нет клоунов? — поразилась я. — А шуты?
— Шуты есть.
— Ну вот о них и речь.
— Нет, на шута ты не похожа. Ты очень непосредственна и упряма, особенно это касается всего, что относится к справедливости. И ты совершенно не ищешь ее для себя.
— Почему же, — не согласилась ним. — Я бы хотела к себе справедливого отношения. Но моя справедливость отличается от вашей. Иерархия Тантерайта такова, что все, кто ниже рейтинга высоких родов справедливости как таковой не видят. У вас она имеет свою градацию в зависимости от занимаемого положения в обществе.
Я скромно промолчала о том, что в-принципе, на Земле примерно также. Деньги часто правят балом, и золотой мальчик, сбивший насмерть пешеходов, вряд ли понесет заслуженное наказание, зато человек, укравший булку хлеба может быть осужден на пять лет. Слышала я о таком…
— Считаешь, что все люди — равны? И ко всем должно быть одинаковое отношение?
— Нет, — четко ответила. — Я считаю, что все родились с равными возможностями. Я сейчас не о магии. У нас у всех есть руки, ноги, мозги… Мы талантливы, каждый в своей области… Судить о человеке нужно по его поступкам, по тому, как он трудится. В таком ключе невозможно равнять всех под одну гребенку.
— Тогда ты должна понимать, почему к членам высоких родов особенное отношение.
— Я это понимаю, как и то, что среди членов высоких родов есть мрази, которым попросту посчастливилось родиться в высоком роду. А по сути, ни работать, ни улучшать жизнь тех, кто от них зависят, они не хотят. Власти и денег, точнее кристаллов мониара, и желательно побольше, побольше…
— Золота тоже, — согласился со мной Лейнард.
Да уж, вот это мы беседу завели…
— Понимаю, что вряд ли наши мысли созвучны. Ты родился первым, наследник, обладающий огромной силой. Но ведь ты же несмотря на то, что пользуешься всеми благами, которые дала тебе кровь и магия, все равно бережно относишься к чужой жизни!
Лейнард
— Минутку еще полежи, затем можно будет встать, принять душ, поужинать и лечь спать.
Так я поняла, что эта тема закрыта. И наверное, правильно. Мрачная она…
— А ты сам перенесешь меня к леди Рудане? И сколько вообще времени прошло после того, как я повздорила с твоим братом?
— Чуть больше часа, — отозвался Лейнард, уже севший на бортик мини-бассейна. — И никуда я тебя переносить не буду. Ужин принесут в малую гостиную, а спать ты будешь сегодня у меня.
— Но моя команда! Они волноваться будут. — Я опять забылась и подскочила. Тут же чертыхнулась, получив новую порцию жжения и опустилась обратно.
— Их предупредят, что сегодня ты не вернешься.
— А леди Рудана?
— Они вместе с ректором придут через полчаса.
— С ректором… — эхом отозвалась я и поникла. Меня явно ждет взбучка.
— Не стоит переживать, тебя ни коим образом не накажут. Наказания должен бояться Адарлейн.
Я скептически хмыкнула. Такой-то будет бояться взбучки от дядюшки. Ну-ну…
— Ректор строг к студентам, Марина. А к своей родне строже в тысячу раз. И подобного поступка он не спустит. Это позорит наш род.
— Что именно?
— Мужчина не должен нападать не женщину. И тем более высокий лорд не имеет права пользоваться своим преимуществом. А в вашем случае и вовсе: ударить того, кто ослаблен и заведомо слабее, настоящее бесчестье.
Я промолчала.
— Ты можешь подняться, время вышло. Душевая по правой стороне, там же и полотенца, и сменная, чистая одежда.
— Спасибо, — я медленно села, решив, что сначала сделаю один небольшой заплыв по бассейну. Очень вдруг захотелось.
— Марина, — позвал меня Лейнард, и я повернулась к нему. — Ты не права, наши мысли во многом созвучны.
Выходила из ванной комнаты под большим впечатлением.
Во-первых, душевая у Лейнарада была просторная и откровенно шикарная. У нас в блоке все было намного скромнее.
Во-вторых, полотенца, которые для меня приготовил Лейнард были миленького голубого и розового цветов. Большие, пушистые, мягкие… Сомневаюсь, что он сам такими пользуется.
В-третьих, сменная одежда. Помимо теплого халата, явно мужского, были штаны, рубашка с короткими рукавами и теплая кофта на пуговицах. Причем они все были такой радостной, явно девчачьей расцветки, что невольно я задумалась: а для кого Лейнард такие вещи держит?
Я думала, мне придется долго блуждать, разыскивая Лейнарда, но обошлось.
— Леди Марина? — позвали меня, как только я сделала шаг за порог. — Следуйте, пожалуйста, за мной.
Женщина средних лет, в форменном платье и даже чепце, чуть поклонилась и пошла вперед, явно рассчитывая, что я увяжусь за ней.