Долг превыше всего
Шрифт:
Ей стало стыдно за свою глупость и, отпустив кота, она посмотрела на него:
– В отличие от вас, я их очень люблю.
– А я говорил, что не люблю животных? – приподнял бровь Энрике – Моя мама очень любила домашних животных. У нее было около пятидесяти кошек разных пород.
– А почему любила? – выпалила Шарлин и закусила губу, но Энрике хмуро ответил на ее вопрос:
– Мамы нет в живых. Уже девятнадцать лет.
– Я сожалею –искренне сказала Шарлин и увидела, как глаза мужчины потемнели,
– Вообще –то, я хочу тебе кое –что сказать…-серьезно начал он, но выдержав долгую паузу, выдохнул: -Прости меня, Шарлин. Мне действительно очень жаль, что я так издевался над тобой. Прости.
Это скромное извинение растопило ее сердце, и только через секунду, и через секунду поняла, что это не слуховая галлюцинация. Она до сих пор помнила, что этот человек был слишком горд и высокомерен, чтобы даже говорить вежливо с кем -то, но сегодня он сидел перед ней, говорил в своем серьезном тоне и извинялся..
Губы Шарлин изогнулись в легкой улыбке, когда он попросил прощения еще раз.
– Я должен был, по крайней мере узнать причину, почему ты хочешь выходной... Но ... Пожалуйста ... Не пойми меня неправильно ... – Энрике сказал: - Я никогда не имел ... никаких плохих намерений по отношению к тебе ... Это ... просто ... "
– Я простила вас, хотя сейчас уже это не имеет значение – грустно произнесла Шарлин – Я уволена…
– Я еще не подписал твое заявление – заметил Энрике, и в этот момент раскатистый гром заставил Шарлин вскрикнуть и броситься на него, который ничего не ожидавший, свалился со своей ношей на сухие листья.
Придя в себя, Шарлин кое –как поднялась и вспыхнув, произнесла:
– Простите.
Энрике приподнялся на локтях и обвел ее фигуру каким –то хищным взглядом, от чего она залилась еще большим румянцем и перевела тему разговора:
– Как вы думаете, мы пробудем здесь до утра? У моего отца сегодня день рождение, а тетя ждет меня дома, пока я с вами…в этом домике.
– Может, за эту ночь ты узнаешь много нового –пробормотал Энрике, вскочив на ноги и приблизился к ней.
Нового, горячего, безжалостного…
Она не могла унять сердцебиение, а он продолжал накручивать на ладонь густую прядь ее волос, все ближе притягивая Шарлин к себе. Другую руку он положил ей на талию, прижимая к себе так крепко, что она не могла дышать.
— Прекрати! — прошептала она, ненавидя себя за то, что не может устоять перед ним. Беспощадная усмешка.
— Ты и правда не хочешь этого? –язвительно спросил Энрике, начав гладить подушечкой пальцев ее ключицу.
Он, словно дьявол, искушал ее. Правда заключалась в том, что ей совсем не хотелось его останавливать. Ей хотелось, чтобы это длилось целую вечность. Но Шарлин знала, что вечности не будет. Будет одна ночь. Последняя ночь.
Первобытные звериные инстинкты
– А как же Моника? – тихо спросила Шарлин, заметив, как на его лице отразилось удивление.
– Моника? А причем тут Моника? Она – мой близкий друг.
– Насколько близкий? – недоверчиво поинтересовалась Шарлин, пытаясь справить с волной желания, окатившей ее.
Он смутно догадался, а потом холодно отрезал:
– Мой верный друг. Ничего большего. Между нами ничего нет.
Вдруг его пальцы сжались крепче.
Энрике потянул ее вверх, заставив Шарлин подчиниться, и алчно впился в ее рот своим, ворвался языком, раздвинул губы, которые она не успела недовольно надуть, демонстрируя, что не собиралась потакать его желаниям.
У него имелись свои планы, и он явно не думал откладывать их воплощение.
Он никогда не станет твоим мужем и отцом твоих детей –корил ее внутренний голос, а сердце шептало, что она должна вкусить запретный плод страсти.
Но Шарлин была благоразумной девушкой и всегда следовала своим принципам, храня верность своему будущему избраннику, поэтому попытавшись освободиться и поняв, что он не собирается ее отпускать, тихо заплакала.
Нет, Шарлин так хотелось оказаться в его объятиях, чувствовать его желание и страсть, но что ждет ее в будущем?
Богатому и красивому Энрике Мендосе она –не пара.
Энрике, почувствовав солоноватый вкус, остановился и посмотрел на закрытые глаза, из которых текли слезы.
Как бы сильно он не хотел ее прямо сейчас, но не мог позволить себе взять ее силой. Он же не его отец, чтобы опускаться так низко и подло, принуждая женщину.
Аккуратно отпустив ее, Энрике вытер ее слезы и прошептал ей в губы:
– Извини. Это просто слабость.
Кивнув, Шарлин справилась с рвущимися рыданиями и взглянула на начальника новыми глазами.
Оказывается, он совсем другой. Ни жестокий и хладнокровный, а умеющий сочувствовать и понимать. Он не воспользовался ее слабостью, а молча повиновался, не в силах выдержать ее слезы.
Эта мысль пронзила ее настолько сильно, что Шарлин в первую минуту тупо смотрела, как мужчина ложится на подложку из мха и листьев, поворачиваясь к ней спиной.
Присоединившись к нему, Шарлин закрыла глаза, но все равно только он стоял перед ней. Его жаркие поцелуи, нежные руки и сводящий с ума аромат. Другая на ее месте отдалась бы, не раздумывая, а она…
Энрике Мендоса не высокомерный бизнесмен, а благородный мужчина, умеющий контролировать свои эмоции.
Через мгновение она засомневалась в этом, потому что мужчина склонился над ней и накрыл ее своим пиджаком, прошептав: