Долг
Шрифт:
— В прошлый раз было так плохо? — с беспокойством спрашивает Бреннус. Я киваю, не в силах смотреть ему в глаза. — Хорошо, ребята, вы слышали ее, тот, кто укусит ее и разорвет мой контракт, пожалеет, что не может умереть, потому что пытка будет продолжаться вечно, — объявляет всем Бреннус. — Теперь ты готова согласиться на этот контракт? — спрашивает меня Бреннус.
— Да, — коротко кивая, говорю я. — Когда я соглашусь, ты убьешь Ифрита и оставляешь в живых моих друзей. Они не могут умереть или стать нежитью, или быть хоть как-то
— Это все? — смеется Бреннус. — Ты действительно не доверяешь мне, не так ли?
— Нет, я действительно тебе не доверяю, — соглашаюсь я.
Взгляд Бреннуса смягчается.
— Ах, хорошо, мы будем это исправлять, — легко говорит он.
Финн встает перед нами. Бреннус кивает, и Финн начинает говорить слова, которые я совсем не понимаю. Комната наполняется энергией, я чувствую, как могу протянуть руку и почувствовать ее на вкус. Бреннус переводит их с условиями контракта, как только мы заканчиваем их говорить, Финн произносит их на другом языке.
— Они говорят правду, Рассел? — тихо спрашиваю я Рассела.
— Я так думаю. Я понимаю не все их слова, но в основном все звучит правильно, — слабо говорит он.
— Держись Рассел, все почти закончилось, — говорю ему я, и слышу его не веселый смех.
— Да Рыжик, для меня, но не для тебя, — с горечью говорит он, крепче прижимая к себе Брауни.
— Женевьева, повторяй за мной, — прерывает нас Финн.
Он ждет пока я посмотрю на него, потом начинает говорить что-то на своем языке. Я очень стараюсь повторить очень сложные фонетические звуки, которые они произносят. Когда я заканчиваю, он готовит нож. Конечно, думаю я, видя, как Бреннус и Финн нахмурились.
— Мы не можем просто скрепить все это рукопожатием? — вспыльчиво спрашиваю я Финна.
Улыбаясь мне, он отрицательно головой.
— Это обязательно.
Я выдыхаю, и спрашиваю:
— Что тебе нужно?
— Палец, — улыбается он, и его радужно-зеленые глаза сверкают.
Я подаю свой палец. Он протыкает мой палец и собирает капли крови. Бреннус тоже подает свой палец, позволяя Финну проткнуть его. Бреннус смешивает свою кровь с моей. В месте смешения кровь дымиться и шипит, но в остальном, она спокойна.
— Что я должна сказать теперь? — спрашиваю я Финна, в то время как мы оба наблюдаем за тем, как кровь на острие ножа рассеивается, превращаясь в дым.
— Я сказал: «Пусть предательство вернется к предателю», — глядя на меня, цитирует он.
— Ааа, — выдыхаю я, понимая, что я забыла просить об условиях контракта.
— Бреннус, а что случиться, если контракт разрывается? — со страхом спрашиваю я.
— Что случиться со мной?
— Ты не можешь разорвать контракт, — нежно говорит он. — Это мой контракт, и ты связана им. Вот теперь попытайся уйти от меня, так же, как ты уехала, и ты никогда не вернешься
— Серьезно? — спрашиваю я.
— Серьезно, — пытаясь не улыбаться, говорит он.
Я отодвигаюсь от него и робкими шагами направляюсь к дверям церкви, мое сердце замирает, потому что у меня возникает желание, бежать отсюда так быстро, как только могу, и никогда не возвращаться. Мои ноги начинают тяжелеть и тащить меня назад. Я скорее назвала бы это «невозможно сделать шаг».
— О, — уныло говорю я.
— Не смотри так грустно. Ты меня обижаешь, — с легкостью говорит он, улыбаясь, я поворачиваюсь к нему лицом.
— А что произойдет с тобой, Бреннус, если контракт будет разорван? — спрашиваю я.
— Я свободно уйду, — говорит он. — Но поскольку, чтобы сломать его, я должен был бы укусить тебя, думаю, я просто должен был бы превратить тебя в Gancanagh и связать нас с тобой.
Понимая всю его логику, я сжимаю руки в кулаки. Если он укусит меня, я, наверное, чтобы облегчить свою боль, буду молить его о крови. После этого, от него было бы трудно сбежать и пытаться сопротивляться, даже с недействительным договором.
— А если ты захочешь, ты можешь освободить меня от контракта? — спрашиваю я.
— Я могу в любое время его отменить, — твердо говорит он. — Но я очень надеюсь, что этого не будет.
— Бреннус, ты помнишь, что тебе все-таки придется отпустить на шесть месяцев? — спрашиваю я.
— Я дам тебе варианты. Это не значит, что ты не сможешь жить после ухода от меня.
— То же самое, — говорю я.
— Если ты так говоришь, но мы можем поговорить об этом через шесть месяцев? — риторически спрашивает он. — А теперь, как ты хочешь, чтобы Ифрит умер? — с хладнокровием и расчетливым взглядом говорит он.
Мое сердце пропускает удар, а взгляд Бреннуса смягчается, когда он видит, как мой взгляд меняется от грустного, до мстительного. Я хочу, чтобы Валентин умер. Валентин мучил мою родственную душу и заставил меня лишиться моего любимого. Я хочу, чтобы его смерть была медленной, с огромным количеством боли, думаю я, и от осознания того, как сильно я этого хочу в моей душе распространяется холод.
— Рассел, — шепчу я, делая к нему несколько шагов, чтобы лучше его видеть. — Как? — спрашиваю его я.
С лица Рассела уходит печаль, и оно каменеет.
— Мне нравится то, что сделали с Альфредом, это было поэтично.
Я смотрю на Бреннуса. Он кивает и говорит:
— Парни, не пытайтесь укусить Ифрита, его кровь сожжет все ваши внутренности. Джус разорвет его на части, потом мы произнесем заклинание, он снова соберется в единое целое, и мы передадим его следующиму.
Сразу же Дэклан, Лакхлон, Фаолон и Элон нападают на неподвижного Ифрита, отрывая его конечности, пока они это делают, Валентин бессилен даже со своей магией. Остальные Gancanagh стояли и молча наблюдали за этой ужасной сценой.