Долг
Шрифт:
Но если он и помогает мне, сегодня я не ощущаю никакой поддержки.
— Вставай, — повторяет она, а затем отпихивает ходунки с дороги. — Твои дни стабильности подходят к концу. Ты должна быть готова.
Я смотрю на нее, лицо красное и сердитое. Разве она не может понять, насколько мне уже тяжело? Я лежу на линолеуме в ее кабинете, руки вытянуты вперед (хотя последнее, что вы должны делать, когда падаете, это выпрямлять руки). Я распласталась, левая нога болит от лишнего напряжения, а кости правой ноги ноют.
—
Для акцента она снова ударяет ходунки, пока они не падают.
— Какого хрена? — кричу я.
— Ползи, — повторяет она, — тебе придется.
Я ругаюсь и делаю глубокий вдох, прежде чем попытаться протащить свое тело по полу. Мне даже больше не больно, мне стыдно. Я боюсь, что мне никогда не станет легче. Что я всегда буду покрыта шрамами, как внутри, так и снаружи.
Я добираюсь до ходунков и встаю, все это время тихо ругая Кэт. Они кажутся крепкими, но я должна добраться до верха ходунков, находясь в самом низу.
Я практически плачу, когда хватаю поручни и пытаюсь поднять себя. Мой пресс, руки, грудь, я чувствую, как напрягается каждая мышца. Начинаю дрожать от прикладываемых усилий, левое колено едва ли помогает подняться.
— Ты не дышишь, — подходя ближе, напоминает она мне, — ты делаешь вдох и делаешь выдох.
Я часто неосознанно задерживаю дыхание, когда делаю эти упражнения, что разочаровывает еще больше, учитывая, насколько важно дыхание, когда занимаешься йогой.
Громко выдыхаю. Выходит как сердитый рев. Я хочу, чтобы он подпитывал меня.
С грубым криком, поднимаю себя вверх, конечности горят.
— Ну вот, — уверенно говорит она, — иногда тебе просто нужен толчок.
Пот струится по моему телу, когда я смотрю на нее и ее самодовольное лицо.
— Легко тебе говорить, — парирую я. — Если ты так относишься ко мне, когда на мне гипс, который должен удерживать меня неподвижной, как, черт побери, ты собираешься помогать мне, когда его снимут? Бросать меня в дерьмо и заставлять ползти?
— Если придется, — говорит она прямо. Я верю ей.
Выдыхаю, сердце снова начинает замедляться, когда я опираюсь на ходунки. Как только вернусь домой, приму долгую горячую ванну с кучей соли.
— Некоторые дни труднее других, — говорит она, изучая меня. — У тебя плохой день. Их будет много. И это нормально.
— У меня не плохой день, — огрызаюсь я.
Конечно, это неправда. Я была в дерьмовом настроении с тех пор, как покинула Кейра в баре во вторник вечером. Прошло несколько дней, и не было ни минуты, когда я не пожалела, что ответила «нет».
Это был просто ужин. Он бы ничего не значил. То же самое, что провести с ним несколько часов баре, просто еще была бы еда. Я знаю, что продолжаю говорить, что я его не знаю, но так
Но я упряма, и, более того, напугана. Смертельная комбинация.
Тем не менее, мой мозг не может перестать снова и снова воспроизводить проклятый последний момент. Взгляд его глаз. Разочарование.
Черт.
Затем то, как его губы прижались к моей щеке, звук его хриплого голоса у моего уха. Приглашение, которое все еще в силе, которого жаждало мое тело, если не мой мозг.
Оглядываясь назад, я понимаю, что было бы лучше, если бы в тот день я не пошла в «Сент-Винсент», а, как и планировала, отправилась бы на встречу. Тогда я могла бы вспоминать о Кейре, как о мимолетной встрече. Вместо этого я воспринимаю его, как нечто реальное, может быть, потому, что он символизирует возможность. Маленький луч надежды, когда я склоняюсь к чертовому ходунку, мое тело и душа истощены.
Но правда в том, что я солгала Кейру о том, как получила травму, и я не могу продолжать обманывать его и дальше. Было бы ужасно исповедаться ему и позволить видеть себя жертвой. Пока я его не вижу, ложь может жить дальше.
— Дальше будет сложнее, — говорит Кэт, вырывая меня из моих мыслей.
Резко смотрю на нее.
— Я в курсе. Ты постоянно твердишь это.
— А затем все станет лучше, — терпеливо говорит она, — продолжай держаться. Продолжай верить. И не забывай дышать.
Не забывай дышать. Не уверена, что мне когда-либо было легко.
Когда сеанс терапии закончен, Кристина ждет меня около кабинета.
— Трудно было? — спрашивает она, когда видит меня, ее лицо кривится от беспокойства.
— Ничего такого, с чем я бы не могла справиться, — улыбаясь, быстро говорю ей. — Пошли.
Она изучает меня, когда я прохожу мимо. Ранее я была в отвратительном настроении, а теперь она еще более настороженно относится ко мне.
И потому что она более настороженна, она не ведет меня сразу домой. Это еще один великолепный день, теплый и солнечный, после нескольких дней дождя, поэтому она везет нас в Старый город в один из моих любимых ресторанов в восточном конце Королевской Мили.
Она хочет подбодрить меня. Типично для нее, как и всегда. Глубокая потребность угодить, которая росла, как цветок, во времена нашего дерьмового детства. Я понимаю ее, из-за чего мне хочется угодить ей в ответ. Порочный круг, два льстеца, пытающихся разобраться, как угодить друг другу.
«Монтит» - миленькое место с оригинальным фермерским меню и забавными коктейлями, которому каким-то образом удалось избежать участи и не стать туристической ловушкой, несмотря на то, что они находятся на одной из самых популярных улиц Эдинбурга. Узкая и извилистая лестница и мои костыли не подходят друг другу, поэтому мы направляемся прямо к закрытому патио и располагаемся там.