Долгая дорога домой. (Книга пятая)
Шрифт:
– Ингар, ты можешь мне не поверить, но я действительно не знаю, жив ли Акаир. Когда я видел его в последний раз, он был в очень плохом состоянии. Перед отъездом я приказал больше не подвергать его пыткам и сделать все, чтобы он остался в живых до моего возвращения. Однако мои люди добросовестно выполняют свою работу, и я сомневаюсь, что после месяца непрерывных допросов Акаиру удастся выжить. Князь, у тебя очень верные подданные и я хотел бы иметь таких же. Мои палачи вынут душу даже из покойника, и она расскажет все, что знал умерший, но Акаир сумел обмануть моих людей и все раскрытые им секреты, оказалось ложью. Лучшие
– Спасибо за откровенность. Если Акаир умер, то я не буду винить тебя в его смерти, потому что так решили боги. У меня есть к тебе только одна просьба, ты должен отдать мне человека, которому приказал сделать все, чтобы Акаир выжил и на этом инцидент будет исчерпан.
– Ингар, но мой визирь пытал Акаира по моему приказу, и вся вина лежит на мне. Давлет Паша принадлежит к очень древнему и влиятельному роду! Я 'повелитель правоверных', но главы древних родов халифата не одобрят выдачи визиря чужаку и могут начаться волнения и интриги.
– Саадин, если Акаир умер, то это значит, что визирь не выполнил приказ своего повелителя, а это тяжкое преступление! На тебе не будет его крови, ты просто отдашь его мне, и он исчезнет! Если же начнутся интриги, то это выявит твоих потенциальных врагов, а подавить любе восстание я тебе помогу. Ты согласен выдать визиря?
Саадин на некоторое время погрузился в раздумья и наконец, ответил:
– Князь, я отдам тебе Давлет Пашу, но я хочу знать, что его ждет.
– Я не хочу тебе успокаивать лживыми обещаниями, и сразу заявляю, что визирь умрет. Акаир не только мой подданный, он мой друг, а смерть моих друзей не может остаться безнаказанной, иначе я перестану себя уважать.
– Ингар ты не до конца меня понял, я хотел спросить тебя, какая смерть ждет моего подданного?
– Саадин, давай отложим этот разговор до Мэлора. Мы с тобой не знаем, жив ли Акаир или умер и возможно ты слишком рано хоронишь своего визиря.
– Ты прав, но Акаир сильно искалечен и я боюсь, что ты захочешь поквитаться за его раны, - сказал халиф, пристально посмотрев на меня.
– Если мой друг жив, то никаких последствий для твоего визиря не будет. Я постараюсь излечить раны Акаира, а визирь просто заплатит компенсацию за моральный ущерб.
На этом мы решили оставить этот неприятный разговор, и Саадин ускакал в голову колонны вместе со своей охраной, а я дождался, когда меня догонит обоз, в котором ехала Эланриль. Поравнявшись с принцессой, я сразу понял, что она чем-то очень взволнована. Привыкший к тому, что судьба преподносит мне приятные подарки только по большим праздникам, я стал выяснять причину этой озабоченности.
– Эланриль, что у тебя опять стряслось? Снова на тебе лица нет, с тобой все в порядке?
– поинтересовался я у девушки.
– Со мной все хорошо, но мы поругались с Аладриель, и я не знаю, что мне теперь делать. Очень давно, когда ..., - начала свой рассказ принцесса, но я остановил этот словесный поток.
–
– Проблема в том, что Аладриель, как только пришла в себя после лечения, сразу поняла, что в ее организме произошли странные изменения, причину которых она не смогла объяснить. Магиня хорошо помнит, что практически умерла от кровопотери и вдруг через день проснулась живой и целехонькой. К тому же она сразу заметила, что ее аура стала полной как у 'истинной высокородной', а запас магической энергии значительно увеличился. Я рассказала Аладриель, что это ты спас ей жизнь, напоив собственной кровью, и она теперь вне себя от возмущения. Каких только оскорблений я от нее не наслушалась, а ведь она моя духовная мать и я ей многим обязана в своей жизни. Я ума не приложу, что мне делать.
– Где госпожа Аладриель?
– спросил я принцессу.
– Она едет на третьей телеге в начале обоза, но я боюсь к ней даже приблизится, настолько она зла на меня.
– Оставайся здесь, я сам поговорю с Аладриель, у меня есть аргументы, чтобы убедить ее в том, что она не права, - заявил я и поскакал догонять голову обоза.
Стоило мне только подъехать к повозке, на которой ехала магиня, как на меня обрушился поток язвительных реплик:
– Ну, наконец-то заявился мой спаситель! 'Великий Ингар' приехал получить заслуженную награду от спасенной от смерти эльфийки! 'Сиятельный', Вы как предпочитаете получить награду, золотом или натурой?
Я был готов практически ко всему: к слезам или женской истерике, даже к тому, что магиня попытается меня убить, но только не площадной брани. В ответ на оскорбления во мне мгновенно взыграло мужское самолюбие, и я процедил сквозь зубы:
– Заткнись дура, пока я не огрел тебя плетью! Похоже, тебя не только стрелой ранили, а еще по голове крепко стукнули. Что за концерт ты здесь устаиваешь?
– А ты не догадываешься о 'сиятельный'? Думаешь, что привязал меня к себе 'узами крови' и я теперь твоя раба по гроб жизни? Да, я горло себе перережу, но не буду на побегушках у хумана! Если ты решил, что я ради рабского существования предам свой народ, то ты глубоко ошибаешься!
Вопли магини далеко разносились по округе и к нам стали подтягиваться любопытные. Я, заметив такой расклад, быстро разогнал особо наглых злобным окриком:
– Что 'ушастые', любопытство взыграло? Князь с магиней что-то не поделили, а вам это душу греет? Чтобы через минуту я ближе ста шагов ни одной ушастой рожи не видел или укорочу уши особо любопытным!
После моего грозного заявления народ быстро рассосался и я, подъехав к магине вплотную, тихо заговорил:
– Госпожа Аладриель, спасая вашу жизнь, я не строил никаких низменных планов на ваш счет, на это у меня просто не было времени. Я всегда относился к вам с большим уважением и пиететом, но если мне потребуется, то вы будете выносить за мной ночные горшки, а также вытворять чудеса в постели, причем без всяких 'уз крови'. Поэтому умерьте свой гонор и внятно озвучьте претензии ко мне!