Долгая дорога домой. (Книга пятая)
Шрифт:
Как бы то ни было, но еще до полудня следующего дня наша колонна выдвинулась в направлении Тадмура, а к полуночи мы разбили лагерь недалеко от его стен. Если кому-то из вас выпало несчастье общаться с таможней по своим коммерческим делам, то он наверняка знает ненасытность чинуш трудящихся на поприще обирания проходящего через границу народа. Нет, я не поборник всеобщей трезвости и не борец с коррупцией, мне хорошо известно, что каждому живущему на этом свете хочется вкусно есть и мягко спать, но не до такой же степени. Капитан пограничной стражи, наверное, не был в курсе кто такой князь Ингар и в ответ на предложенную ему мзду в сто серебреных империалов, нагло потребовал с меня точно такую же сумму но только золотом.
Я офигел от такой наглости и моя нервная система, подорванная неравной борьбой с 'всемирным злом' дала сбой. Поэтому я плохо помню, как самолично повесил таможенника прямо
Пограничной реки Нигер наш караван достиг к исходу третьих суток. Переправиться до темноты мы не успевали, и я приказал Милорну разбивать лагерь и устраиваться на ночлег. На берегу реки у арбов находился сторожевой пост, на котором мы застали трех зевающих ветеранов геонских войн, от которых я узнал, что они уже более двух недель не видели на противоположном берегу разъездов хуманов, появлявшихся до этого практически каждый день. Это обстоятельство меня сильно обеспокоило, и лег спать с тяжелым сердцем.
Глава 10. Осада.
Лаэр остановил своего баркуда и с трудом выбрался из седла. На дрожащих от усталости ногах он спустился на землю и привалился спиной к камню, лежащему возле костра, и попытался проанализировать сложившуюся обстановку. В голове князя мелькали сцены боев прошедшего дня, едва не закончившегося полным разгромом его малочисленного войска. Сегодня он уже успел, попрощался с жизнью, когда 'черные монахи' просочились по карнизу ущелья и ударили в тыл его воинам. Вымотанный непрерывными боями дозор прозевал этот маневр, и поплатился за беспечность собственными жизнями. Лаэра от полного разгрома спас отряд хуманов, неожиданно подошедший со стороны 'Горного убежища'. Этой подмоги в принципе не должно было быть, потому что чинсу блокировали все проходы в долину, а чудом вернувшийся разведчик из отряда Арнила рассказал, что узкоглазых в окрестных лесах как муравьев в муравейнике. Восстановили рухнувшую оборону воины Нолана, прорвавшиеся на выручку из бункера Ингара. Отряд хуманов быстро выбил узкоглазых из ущелья за пределы долины и вернул позиции, захваченные чинсу еще утром.
Автором этого рукотворного чуда стала Лаура - племянница Ингара. Отчаянная девушка, верхом на своем зорге, вырезала отряд 'черных монахов' блокировавших подходы к западной стене долины и провела в образовавшуюся брешь воинов Нолана. Узкий проход в магической защите находился на большой высоте, и забраться на отвесную стену без помощи из долины, было практически невозможно. Про щель в защитном куполе на западной стене долины, мало кто знал, и пользовалась этим проходом только Лаура со своим зоргом, который лазил по скалам не хуже паука. Отряд Нолана забрался на отвесную стену по веревкам, сброшенным вниз Лаурой, и очень вовремя оказался в долине 'Нордрассила'.
Девушка тоже участвовала в спасительной атаке, и ее зорг рвал врагов в первых рядах воинов. В самый критический момент, когда Лаэр подумал, что атака захлебнулась, а чинсу сумели выстроить оборону в самом узком месте ущелья, Лаура проломила стену из щитов 'черных монахов' с мощным ментальным ударом. Юная магиня, не рассчитала своих сил и рухнула замертво под ноги своего зорга. Трижды раненый в этом бою Ингур прорубился сквозь толпу окруживших девушку врагов и вынес ее с поля боя на руках. Воины, разъяренные гибелью Лауры, изрубили на куски даже сдавшихся в плен 'черных монахов' и Нолану не удалось остановить их жажду мести, чтобы заполучить хотя бы одного языка.
Контратаки чинсу прекратились только с наступлением темноты, и Лаэр передав командование обороной Нолану, решил впервые выспаться за неделю непрерывных боев, но сон почему-то не шел. Наверное, гвельф переборщил с возбуждающими эликсирами, и теперь истощенный организм ни как не мог справиться с их наркотическим воздействием. В голове Лаэра было абсолютно пусто, и он словно зомби смотрел на огонь костра, полностью отрешившись от окружающего мира. Воины не тревожили покой своего князя, понимая, что он и так держится только на одном характере. Гвельфы, молча приводили в порядок оружие и доспехи, а женщины перевязывали раненых и с помощью нескольких наименее пострадавших бойцов складывали тела погибших на берегу ручья.
***
В двухстах шагах от лагеря Лаэра, горели костры отряда хуманов, в котором шла
– Как она?
– спросил Ингур повернувшуюся к нему лекарку.
Женщина отрицательно покачала головой и отвернулась, пряча слезы. Этот жест в мгновение ока поднял Ингура на ноги и он, оттолкнув в сторону женщин и подхватив на руки безжизненное тело, закричал, целуя лицо девушки:
– Лаура не уходи! Не оставляй меня одного! Я не выживу без тебя! Вернись!
Воины, потрясенные звериным криком своего вождя, шарахнулись в темноту от костра. Они знали, как страшен в бою их князь и теперь вид воина сошедшего с ума от горя, напугал до глубины души даже многое повидавших ветеранов. Ингур выл как зверь, целуя закрытые глаза Лауры, и качал ее на руках как младенца. Вид окровавленного богатыря с мертвой девушкой на руках, освещенный кроваво-красным пламенем костра, ужасал. Не выдержав чудовищного нервного напряжения, Ингур рухнул на колени и медленно повалился на грудь Лауры. Неожиданно тело девушки выгнулась дугой, и она громко закашлялась, словно надышавшаяся ядовитого дыма. Это происшествие мгновенно развеяло атмосферу смерти, повисшую в воздухе, и сразу несколько человек бросились на помощь Лауре и Ингуру. Через несколько секунд женщины уже отпаивали кашлявшую девушку каким-то эликсиром, а трое воинов снимали окровавленные доспехи с потерявшего сознание вождя, чтобы перевязать его раны.
Первая ночь после сражения, была пропитана болью и ужасом, стоны раненых и стенания выживших, над телами мертвых друзей, заполнили монотонным гулом оба лагеря защитников долины. Смерть собирала кровавую дань, и сумевшим выжить казалось, что мрак опустился на землю навсегда, но всему когда-то приходит конец. Первые лучи солнца, поднимающегося над горизонтом, отразившись от магического купола долины 'Нордрассила' и рассыпались яркими искорками по его поверхности. Кажется, сам воздух вспыхнул голубыми всполохами, и могильная тьма окутавшая долину стремительно начала рассеиваться. Этот магический фейерверк продлился чуть дольше минуты и сказочное сияние погасло. Измученным защитникам долины ненадолго показалось, что в такое прекрасное утро не может происходить ничего плохого, но проза жизни быстро сменила красивую сказку. Десятки людей и гвельфов, вместо того чтобы радоваться тому, что им удалось выжить, готовились к новому сражению в котором многие из них погибнут, но враг тоже захлебывался в собственной крови и штурма не последовало. Потянулись казавшиеся бесконечными дни ожидания смертельной битвы, которая окончательно решить судьбу гвельфов и хуманов.
После штурма долины, прошла всего одна неделя, которая показалась Лаэру вечностью. Тогда только чудо помогло удержать оборону, но потери оказались огромными. Более половины гвельфов и хуманов были убиты или ранены в том страшном бою, а берег ручья недалеко от их лагерей, превратился в кладбище с десятками могил. Чинсу тоже понесли огромные потери, заплатив десятком жизней своих воинов за смерть каждого защитника долины. В душе у Лаэра теплилась слабая надежда на то, что узкоглазые уйдут, но разведка донесла, что чинсу проложили широкую гать через болото и перебрасывают по ней подкрепления. Защитники долины тоже не теряли времени даром, и поперек ущелья выросла каменная стена в два человеческих роста. Однако стена могла только ненадолго задержать врага, несколько выстрелов из метателя легко пробьют баррикаду и откроют путь в долину. В последние сутки наступило томительное затишье и не происходило даже стычек разведывательных дозоров, а это указывало на скорый штурм.