Долгая дорога к дому
Шрифт:
– Эх, Катя-Катя… Что же ты со мной делаешь…И сама извелась…
========== Глава 12 ==========
Глава 12.
В Зималетто Катю встретили по-разному. Жданов провел ее по кабинетам, где еще остались сотрудники, ознакомил вкратце, кто чем занят.
Ольга Вячеславовна обняла ее и расцеловала
– Катюш, хорошо, что ты вернулась. Андрею полегче будет – никого же не осталось…
– Я временно…
– Вон как… А я обрадовалась… - и поджав губы она вернулась к своим делам
Светлана Федоровна сдержанно поздоровалась, произнесла пару незначащих фраз о погоде – она явно не знала, что ждать от Катиного возвращения. Столько экономистов при нынешнем положении дел явно ни к чему… значит, можно остаться без работы, а у нее двое детей…
Зато Тропинкина превзошла самою себя. Бросилась Катерине на шею, расцеловала и засыпала вопросами, не давая времени на ответ
– Катюха! Ты такая классная стала! Ты к нам в гости или работать? Говорят, ты замуж вышла? А женсовета больше нет, Шура с Амурой уволились, Татьяна в декрете… остальные сами по себе…не заседаем теперь, такие дела…
Жданов прервал ее монолог
– Катя, нам еще к Зорькину…А Вы, Мария, закажите мне билет до Лондона на завтра…Хотя нет, лучше на сегодня – на вечер!
От его слов Катя поежилась – сбегает! Даже переночевать не хочет…Ничего странного, этого следовало ожидать…
Дни потекли медленно, тягуче, как прошлогодний горчичный мед: и сладко, и горчит… Вспоминала дни, прожитые вместе – не в смысле близости, а просто на одном жизненном пространстве. И признавалась себе, что это были лучшие дни в ее жизни!
Его забота… Такая искренняя, но ненавязчивая… Ни разу не спросил, почему она так поступила тогда, и причины болезни не выяснял – ждал, когда сама расскажет. И эти его «хитрые» уловки насчет работы – она прекрасно поняла - он хочет, чтобы она отдохнула, набралась сил. Он был прав, она и сама это чувствовала.
Вот теперь - другое дело. Теперь она может работать, как и прежде. И как хорошо, что он предложил поработать в Зималетто – сама она не решилась бы…
Здесь все знакомо, все радует, навевает приятные воспоминания. А плохого вроде и не было – забылось…
Сколько раз она читала об этом в книгах, но, оказывается, не вдумывалась серьезно. И только испытав на себе, поняла, сколько мудрости в житейском опыте народа. Как из куска породы вымывается речным потоком все второстепенное, и остается только исконный самородок, так и течением времени унесло из ее души обиды, полученные в этом здании, и стало казаться, что здесь она всегда была счастлива…
Андрей посадил ее в своем кабинете, хотя свободных кабинетов
А здесь все напоминало о нем: и сам кабинет - в нем ничего не изменилось, и каморка, в которой все осталось в прежнем виде. Она не смогла работать за его столом постоянно, и перебралась в каморку – там было привычнее, и без крайней необходимости не покидала ее.
Но и там постоянно ловила себя на том, что прислушивается – не раздастся ли привычное:
– Кать… Катенька!
В самый первый день без него она подсчитала, что две недели – это четырнадцать дней… триста тридцать шесть часов… двадцать тысяч сто шестьдесят минут… и больше миллиона секунд! Как это пережить?
Она уже не думала о том, что хотела уйти, жить самостоятельно, работать не с ним.
Он отпустил ее… почти, и сразу уходить не захотелось. Теперь она думала только о том, как дождаться его…
Дождаться… Сама оттолкнула… И почему она всегда так поступает? Если бы в тот день она не ходила к родителям, может, и с Андреем вышел бы другой разговор.
Колька, когда она рассказала ему, так на нее кричал! Пожалуй, первый раз за всю историю их дружбы он с ней так разговаривал…
– Пушкарева! Сколько это будет продолжаться? Когда ты перестанешь делать из себя жертву? Да, один раз случилось… с Денисом. Но нельзя же теперь никому не верить? Должна же ты понимать, что Жданов – не Денис…
– Он тоже…
– Не тоже, а похоже! Начало было похожее, а потом-то все было не так! Если бы я раньше знал Андрея так, как сейчас знаю, я не позволил бы тебе сбежать с этим поваром.
– Что бы ты сделал?
– Не знаю… На порог бы лег! Дядю Валеру бы натравил бы на него… Сказал бы тете Лене по секрету, что у него жена и трое детей в Новосибирске… Придумал бы!
– Ладно, Коль… Это уже в прошлом. Что мне теперь –то делать?
– Что делать…что делать…Чувствам своим не противиться, вот что делать!
– Прямо самой вот так и признаться? Первой?
– В чем признаться?
– Что… люблю…
– А он разве тебе не признался? Разве не говорил о любви? Не о прошлом, а сейчас?
– Говорил… Только я…опять не поверила…
– А он?
– Сказал, что измучила я его и… себя…
– Вот видишь! Он все правильно понимает… Хорошо, что я подсказал,- подумал Зорькин, но вслух ничего не сказал
– Коль…
– Все, Пушкарева! Давай работай! И жди! А как приедет – там уж как сердце подскажет.
Ты только в обморок не упади, когда его увидишь!
– Еще чего! Я что, барышня кисейная…
– Барышня – не барышня, а грохнуться можешь. Могу поспорить!
– А давай! Поспорим! На коробку конфет!