Долгая дорога. Зов Вора
Шрифт:
Менее чем через пять минут они уже мчались в нужном направлении на черном внедорожнике. За рулем охранник, на пассажирском сидении Хромов, сзади еще один бугай и два ротвейлера, заинтересованно уставившихся в окно и пускающих слюни на обивку.
Александр грубо торопил водителя, заставляя развивать скорость значительно превышающую разрешенную. Километров так на пятьдесят.
Причина спешки заключалась в том, что фон начал угасать. Так же плавно и неторопливо, как он до этого развивался.
Нет, нет, нет, нет, нет!
Машина пролетела указатель, на котором блеклые буквы уныло сообщали, что
Быстрее, быстрее, быстрее.
До города оставалось совсем чуть-чуть. Проскочили мимо развилки, впереди показался небольшой поселок, осталось проехать через него, потом пару километров по холмистой дороге и все.
В этот момент фон окончательно угас, словно его и не было.
Хромов зарычал от досады и с силой ударил по приборной панели.
Водитель, поджав губы, молча гнал машину вперед. Он знал, что хозяин в гневе ужасен, и лучше не привлекать к себе в такие моменты его внимания. Саша, стиснув зубы, и пытаясь успокоиться, уставился в окно.
Все бесполезно, не успел. Надо было не сидеть дома, а сразу ехать. Все поиски по социальным сетям можно было сделать и в машине.
Его телефон завибрировал и выдал одну из стандартных мелодий. Хромов, не глядя, ответил звонок:
– Да!?- грубо рявкнул он, вызвал секундное замешательство на другом конце провода.
– Это Романов, - раздался знакомый голос.
– Выяснил что-нибудь?- сердито спросил Александр, ему сейчас было не до телячьих нежностей.
– Да,- Романов слегка опешил от такого ледяного приема, но собрался и продолжил, - у Хайницкой в этом городе есть дом.
– Адрес?
– Вторая нагорная, дом 5
Саша прикрыл глаза и откинулся на спинку сидения. Ну, все барышни, попались.
– Я твой должник.
– Сочтемся.
– Непременно.
Хромов отключил телефон и удовлетворенно ухмыльнулся. А жизнь-то налаживается.
Он сообщил водителю адрес, тот с помощью навигатора проложил маршрут, и они понеслись к заветной цели.
Я блаженно жмурилась от теплого весеннего солнышка. Рядом вышагивала Виктория, самозабвенно поглощающая мороженое в стаканчике. Жизнь то, оказывается, прекрасная штука.
Мы с подругой возвращались из города. Сегодня базарный день и нам захотелось посмотреть людей и товар. Я купила легкое летнее платьишко на тонких бретельках, а Вика обзавелась пестрыми босоножками.
День прошел отлично. Побродили между палаток, выставленных рядами на центральной площади, поторговались. Я не удержалась и свистнула кошелек. Хоть и не собиралась изначально этого дела. А что поделать, натура у меня такая.
Вдоволь нагулявшись, отправились обратно. Прошли мимо одноэтажного здания, в котором в советские времена располагалось кафе Лада, потом под тенью нескольких лип
Звонко шлепая босоножками, мы спустились вниз к реке.
Мост был деревянным. Местные почему называли его Лавы. Каждый год по весне, когда река разливалась, их разбирали, а потом, после того как половодье сходило, ставили обратно. Титанические усилия совершались из года в год, не смотря на то, что всего в полукилометре отсюда был построен крепкий, подвесной мост. Но, несмотря ни на что, люди предпочитали пользоваться старыми добрыми Лавами.
Справа виднелись наполовину покрытые водой мостки, на которых до сих пор некоторые стирали паласы.
Мы вышли на горбатую середину узкого, деревянного моста и несколько минут просто стояли и смотрели на воду, в которой весело сновали небольшие рыбешки и мрачно извивались темные змеи водорослей, на небо, по которому неторопливо плыли ажурные облака, на поросшие камышом берега. Создавалась иллюзия единения с природой, словно становишься на шаг ближе к ней, а вся суета большого города отступает. Так бы и осталась здесь навсегда. Эти мысли я озвучила Виктории, за что получила полное сарказма замечание, что померла бы здесь от скуки через две недели.
Наверное, она права, но помечтать же о спокойной размеренной жизни можно?
Вика доела мороженое, и мы отправились дальше. Перешли через мостик и по узкой асфальтовой дорожке побрели вдоль бетонного забора, стоявшей на берегу трикотажной фабрики, которая, как и много другое, перестала функционировать в последние несколько лет.
Потом подъем по пологой горе и поворот направо в первый же прогон.
Вот и пришли.
Вика отпирала калитку, а я стояла и прислушивалась к себе. Не понятно. Совсем недавно чувство умиротворения бесследно исчезло, уступив место какой-то непонятной напряженности, нервозности. Словно страх, что за глупые мечты о спокойной жизни придется платить.
Виктории не стала ничего говорить. Засмеет.
Прошли в дом. Вика отправилась на кухню ставить чайник, а я прошмыгнула в свою комнату и достала из-под кровати Бакса.
Все так же великолепен, полон силы и внутреннего света. Провела пальцем по хребту и невольно улыбнулась. Хорошо, что мы его украли.
– Идем, чай пить,- раздался голос Викули с кухни.
Засунув статуэтку обратно в рюкзак, и на ходу отбрасывая тяжелые мысли, направилась к столу.
Машина плавно затормозила у неказистого забора. Зеленая краска от времени потрескалась, местами облупилась. От чего создавалось впечатление, что ограждение пережило как минимум ядерную войну.
Хромов первым вышел из машины, и, не дожидаясь остальных, направился к воротам. Приходилось глубоко дышать, чтобы хоть как-то успокоиться. Он был зол, очень зол, и кто-то за это получит.
Замок открылся сразу, тихо, плавно и приветливо, словно только и ждал Александра.
Он, не церемонясь, толкнул тяжелую воротину и зашел внутрь. Два охранника с собаками следовали за ним.
Взгляду открылось печальное зрелище. Старенький, покосившийся домик, из почерневших от времени бревен, устало смотрел на них маленьким окошком подворья. Дверь в дом прикрыта, но замка на скобах не оказалось. Он висел на стене, уцепившись толстой дужкой за кривой гвоздь.