Долгая игра
Шрифт:
В один миг Ашер стоял рядом со мной, а через секунду один из друзей Джона Томаса схватил его за лацканы рубашки.
— Недавно я поклялся не участвовать в драках, — сказал ему Ашер. – Это весьма недостойно. Признак слабого человека. А ещё тебя сразу обвиняют в убийстве… которого я не совершал, — поспешно добавил он.
— Отпусти его, — сказал Генри. Небрежная улыбка исчезла с его лица. В этом Генри не было и намёка на небрежность.
Вокруг нас в комнате повисла тишина. Все разговоры умолкли. Единственным звуком был
Парень, схвативший Ашера, выпалил ему прямо в лицо:
— Ты – труп, — сказал он. – Думаешь, люди у власти в этом городе позволят, чтобы какой-то сын дантиста избежал наказания за то, что он сделал с сыном конгрессмена?
Я шагнула к ним. Разрывая хватку парня, державшего Ашера, я увидела в его глазах жестокость. Вот и минус того, чтобы позволить секретам и эмоциям выйти на поверхность.
В любой момент мир мог взорваться.
В окне мелькнула вспышка света, и парень отвел от меня взгляд.
— Охрана! – крикнул кто-то.
В последовавшим за этом безумии каждый был сам за себя.
ГЛАВА 40
— Как ты мог додуматься сюда прийти? – Эмилия одарила своего брата-близнеца самым агрессивным взглядом, который я видела в своей жизни. – Ты наказан, — напомнила ему она. – Ты – главный подозреваемый в деле об убийстве. И я прямо сказала тебе не приходить.
Нам удалось выбраться из туннеля и укрыться в ближайшей кофейне, не попавшись охране Хардвика – скорее всего, потому что охрана не хотела поймать слишком много учеников Хардвика.
— Тогда это казалось хорошей идеей? – Ашер улыбнулся своей сестре сияющей улыбкой.
— Это – само определение плохой идеи, — сказал ему Генри.
Ашер вздохнул.
— Всегда их путаю.
Я обещала Айви, что не стану звонить Ашеру. Обещала, что не буду писать ему и не пойду к нему домой. Формально, я не упоминала о том, что я сделаю, если увидеться решит он.
— Ты в порядке? – спросила у него я.
— Лацканы этой рубашки уже никогда не будут прежними, — со скорбью ответил Ашер. – Но я переживу.
— Нет, — произнесла я. – Ты в порядке? Последние несколько дней…
— О, это история на все времена, — произнёс нараспев Ашер. – Парень, которого по ошибке обвинили в убийстве и сообщение, которое отправила не его сестра.
— Возможно, я тебя на по-настоящему убью, — сказала ему Эмилия. Она повернулась к Генри. – Возможно, я его на по-настоящему убью.
— Лучше не стоит, — сказал ей Генри. – Хоть я тебя понимаю.
— Я по вам соскучился, ребята! – выпалил Ашер. – Кроме Эмилии. Эмилию я всё равно вижу постоянно.
Я вмешалась, боясь того, что Эмилия может физически навредить своему брату.
— Что ты узнала? – спросила я у Эмилии.
Эмилия перевела взгляд с Ашера на меня. Я видела, как она отгораживается от нас, превращаясь из сердитой сестры в человека,
— Ничего, что стоило бы повторять, — произнесла она.
Судя по её голосу, сегодня Эмилия что-то узнала. Я гадала о том, что из услышанного показалось ей знакомым. Гадала о том, как она держалась, но я знала, что она не расскажет мне и не раскроет чужих признаний о Джоне Томасе.
— Нашла кого-нибудь с мотивом? – спросила я.
Эмилия пожала плечами.
— С мотивом? Да. С возможностью? Способностью? Не думаю.
— Кстати о способностях, — вмешалась Вивви, — стоит добавить в список хакерство. Если ёжик – ученик, он или она должны были понять, как взломать камеры через беспроводную сеть школы.
— Ёжик? – спросила Эмилия, изгибая бровь.
— Я одобряю! – заявил Ашер. – Хоть меня немного огорчает, что вы охотились на ёжика без меня. Просто потому что человека подозревают в преднамеренном убийстве, не значит, что у него нет чувств.
— Что нужно, чтобы взломать записи с камер наблюдения? – проигнорировав Ашера с компетентностью кого-то, кто стратегически игнорировал его годами, спросил у Эмилии Генри.
— Не знаю, — ответила Эмилия. – Но я могу узнать.
Сказать, что Эмилия была хороша с компьютерами, было бы преуменьшением. Я не сомневалась в том, что, имея время и мотивацию, она могла узнать, как взломать записи с камер.
— Ты что-нибудь узнал у друзей Джона Томаса? – спросила у Генри Вивви.
— Я понял, как Джон Томас узнал о проблемах в моей семье, как он получил медицинские записи учеников Хардвика.
В день смерти Джона Томаса я предположила, что он узнал об отце Генри благодаря своему отцу. Я подслушала достаточно разговоров Айви, чтобы понимать, с какой легкостью человек мог узнать то, что не должен был.
— Конгрессмен Уилкокс хранит файлы, — сказал Генри. – О всех более или менее важных игроках Вашингтона. Не редкая практика в определенных кругах.
Я вспомнила о файлах Айви. Её программе. Клиенты Айви всегда могли рассчитывать на её абсолютную осторожность – до тех пор, пока с ней что-то не произойдёт. Если она исчезнет, программа начнёт раскрывать тайны.
— Необычно то, — продолжил Генри, — что Джон Томас каким-то образом получил доступ к файлам своего отца. Думаю, его отец об этом не знал.
Не удивительно, что Джон Томас побледнел, когда я пригрозила рассказать конгрессмену о том, что он задумал. Было бы плохо, если бы отец Джона Томаса просто проговорился о чём-то перед сыном, но, если Джон Томас нашел информацию без ведома своего отца…
Это закончилось бы для Джона Томаса очень плохо.
— Что ещё могло быть в этих файлах? — с широко раскрытыми глазами спросила Вивви. – В смысле… мы говорим об информации для шантажа, или об ИНФОРМАЦИИ ДЛЯ ШАНТАЖА, большими буквами? – жестикулируя, произнесла она.