Долгая игра
Шрифт:
— Чтобы у меня что-то получилось, — парировала Айви, — мне нужно, чтобы они сдались. Мне нужны террористы в наручниках.
Даниэла подалась вперед, складывая руки на столе.
— Возможно, — сказала она, — мы все можем получить то, чего хотим.
…
Я сидела на полу в пустом кабинете. Рядом со мной Доктор Кларк обрабатывала рану Генри.
— Не волнуйся, — на удивление спокойно, учитывая обстоятельства, сказала мне она. – Ранение в плечо редко бывает смертельным.
Он потерял много
— Почему?
— Если пуля не задела важную артерию…
— Нет, — с нажимом произнесла я. – Почему вы согласились сдаться?
— Потому что, — мягко произнесла Доктор Кларк, — это для общего блага.
Правительство Соединенных Штатов хотело увидеть террористов в наручниках. Этот кошмар должен был получить лицо. Они должны были победить.
Миссис Перкинс была мертва. И, как только Даниэла спросила, Доктор Кларк предложила сдаться. В качестве покаяния?
Нет, — подумала я, наблюдая за тем, как она спокойно обрабатывает рану Генри. – У неё была цель.
Даже сейчас, после всего, что случилось, Доктор Кларк делала всё во имя «Senza Nome».
Террористы сдадутся, как и хотела Айви. Миссис Перкинс в мешке для тел и Доктора Кларк в наручниках.
И две трети наёмников.
Оставшиеся мужчины – те, с кем Даниэла заключила сделку – выберутся из этого живыми и значительно обогатятся, при условии, что они помогут вывести из строя остальных. Удивительно, сколько мужчин было готово предать свой отряд, если на кону стояли двадцать миллионов долларов и обвинение в государственной измене.
Я услышала первый выстрел.
Большинство из наёмников, которых Даниэла предложила преподнести Айви на тарелочке, не хотели сдаваться. Именно поэтому Даниэла оставила двух мужчин у моей двери – и больше мужчин у дверей кабинетов.
Больше выстрелов. Движение.
Даниэла спустила снайперов с крыши. Она впустила штурмовую группу и теперь они делали свою работу.
— Она выберется? – внезапно спросила Доктор Кларк. – Даниэла?
Таким был план – и, судя по тону Доктора Кларк, она этого хотела. Только этого.
— Вы правда делаете это ради всеобщего блага? – спросила я. – Или ради неё?
— Всё чисто! – я услышала в коридоре чей-то крик.
Это был знак, что остальные наёмники – люди Даниэлы – должны были уходить. Даниэла сбежит. А вместе с ней – несколько мужчин. Правительство получит свои мешки для трупов и свои аресты.
И никто и никогда не узнает правду.
— Не только ради неё, — Доктор Кларк молчала так долго, что я перестала ждать ответ. – Я делаю это ради мужчины, который меня завербовал. Он завербовал и тренировал нас всех.
Я впервые слышала об этом человеке. Первый намёк на руководителя «Senza Nome».
— Сегодня Даниэла доказала, —
— Достойна? – мой желудок резко изогнулся. Даниэла была знакомым мне дьяволом. Она была меньшим из двух зол.
Но ещё она была террористкой.
Мои люди – организация, на которую я работаю – они были моей семьей. Когда я вспомнила слова Даниэлы, дверь распахнулась и в комнату ворвались офицеры из штурмовой группы. Меня учили – ещё с колыбели – защищать свою семью.
— Достойна, — повторила Доктор Кларк, когда мужчины бросили её лицом в пол. – Она его дочь.
— Здесь один раненный! – крикнула женщина, опускаясь на колени возле Генри.
— Чисто!
Нас окружали крики, но я была полностью сосредоточена на Докторе Кларк.
— Его дочь? – переспросила я.
Для людей, с которыми ты имела дело, — сказала мне Даниэла, — я скорее забота.
Доктор Кларк была прижата к полу, её руки сковали у неё за спиной. Она улыбнулась.
— Его дочь. И теперь она доказала, что достойна, — сказала она – истинная верующая, до последнего, — быть его наследницей.
ГЛАВА 64
О захвате Хардвика говорили в международных новостях. Как и о его освобождении. Всех террористов арестовали или убили.
По крайней мере, такова была официальная версия.
Весь мир считал, что Даниэла Николае была двойным агентом. Она помогла штурмовой группе пробраться в здание и вывести из строя её группировку. В процессе она и её не рождённый ребенок были убиты.
Соединенные Штаты получили свою победу. Родителям вернули их детей.
А я знала ещё одну правду, которую я не хотела знать. Ещё один секрет.
Возможно, именно тяжесть подобных секретов, а не только предусмотрительность, заставила Айви начать вести свои файлы. Она загружала свои секреты в программу. Может быть, тогда ей не приходилось носить их в себе.
— Подними руку над головой. Теперь повращай рукой.
Сжимая зубы, я выполнила указания врача. Я получила трещину в челюсти, головную боль и очень болезненное, хоть и не вывихнутое, плечо.
Когда всё кончилось, я это почувствовала. Всё это – боль, панику, всё, что могло пойти не так.
— Каков вердикт, доктор? Наш пациент будет жить?
Пока я размышляла, в комнату зашел Адам. Доктор прищурилась.
— Вы – её отец? – спросила она.
Айви была занята, мешая СМИ и не подпуская их к больнице – к Генри, Анне Хейден и ко мне. Если бы решение принимала она, Айви не отошла бы от меня ни на шаг.
— Дядя, — ответил врачу Адам. Я видела, что женщина собиралась сказать ему, что она будет говорить только с моими родителями или опекунами.