Долгая ночь Примы Центавра
Шрифт:
Когда она ушла, Дурла повернулся к Лондо и начал:
– Ваше Величество, это, возможно, не было мудрым решением. Некоторые могут расценить вашу мягкость, как слабость.
– Дурла, - вкрадчиво сказал Лондо.
– Если ты скажешь еще хоть одно слово, всего лишь одно, я докажу свою силу и твердость, сломав твою шею голыми руками. Понятно?
Дурла мудро промолчал.
Лондо покинул зал, и, выйдя в коридор, тут же столкнулся с Сенной, мчавшейся навстречу с крайне расстроенным видом. Он догадывался, в чем причина. Лондо попытался просто пройти мимо, но
– Ваше Величество! Тимов, она… я… мне казалось, у вас все так… - она взмахнула руками, не находя слов.
– Я не понимаю!
– Если тебе повезет, Сенна, - ответил Лондо, - то ты так никогда и не поймешь.
И поспешил удалиться по коридору.
Вир обреченно взглянул на открывшуюся дверь своей камеры, и в изумлении раскрыл рот, поскольку там стоял Лондо.
– Что я здесь делаю, Лондо?
– требовательно спросил он.
Лондо осмотрел цепи, которыми был скован Вир, и дал знак гвардейцам.
– Освободите его. Выпустите его.
– Выпустите? Ты имеешь в виду, все кончено? Я могу идти? Я…
Один из гвардейцев подошел с ключами и отомкнул оковы. Те с лязгом открылись, и Вир стал растирать запястья, в полной растерянности глядя на Лондо.
– Это было недоразумение, - сказал Лондо.
– Э-э-э… что? Лондо, ты огрел меня по голове бутылкой вина! И только из-за того, что я произнес некое имя.
– Некое имя, - повторил Лондо.
– Вир, если ты достаточно мудр, ты никому, нигде и никогда больше не назовешь это имя.
– Лондо, послушай меня…
– Нет, Вир. Я теперь император. Я не обязан никого слушать. Это одна из выгод моего положения. Слушать будешь ты. Я буду говорить. А после этого ты улетишь прочь.
– Лондо сделал глубокий вдох, взглянул зачем-то на свое плечо и продолжил.
– Наши пути разошлись, Вир. Твой и мой. И отныне мы должны смотреть друг на друга лишь издали. Ты понял? Издали. Дело в том, что… мы оба неуязвимы. В некотором смысле. Смерть не грозит ни одному из нас.
– Она… она не?…
– Нет. Потому что мы защищены, мы двое. Мы оба. Защищены пророчеством. Защищены видением. Ты знаешь, о чем я говорю.
Вир действительно это знал. Он знал о пророческих снах Лондо, в которых тот видел себя в старости, погибающим от рук Г’Кара.
И Вир присутствовал при том, как леди Морелла сделала свое предсказание, гласившее, что им обоим суждено стать императорами, причем один из них взойдет на трон после смерти другого. Но она не указала, кто из них первым наденет белый мундир. Оказалось, что это был Моллари. А это означало, что Вир унаследует трон после смерти Лондо. А это, в свою очередь, означало, что пока Вир не взойдет на трон, ему не грозят раны. По крайней мере, смертельные раны.
– Можно, конечно, искушать судьбу, - продолжил Лондо.
– Но, в конечном счете, судьба на нашей стороне. Каждый из нас, по-своему и до определенной степени, неуязвим. Но судьба, это такая забавная штука. Не стоит давить на нее
Но Вир молчал. Долгое время он пребывал в раздумье.
– Нет. Извини, Лондо, но… я не могу, - сказал он, наконец.
– Я никогда не оставлю надежду, что ты все-таки свернешь с пути, по которому идешь сейчас. Я всегда буду искать средство столкнуть тебя с этого пути. Я навсегда останусь твоим другом… даже если со временем обнаружу, что стал твоим врагом.
Вир почти не сомневался, что на него вновь немедленно наденут оковы, запрут в темнице, и позабудут о нем, теперь уже навсегда.
Но Лондо, наоборот, улыбнулся. Он хлопнул Вира по плечу и сказал:
– Достаточно.
Жестом Лондо указал гвардейцам следовать за собой, и спустя мгновение Вир обнаружил, что оказался в одиночестве, а между тем двери его темницы оставались распахнутыми настежь.
– Лондо?
– осторожно позвал Вир.
После всего случившегося, он готов был допустить, что как только переступит порог, то будет сразу застрелен при попытке к бегству. Но когда он высунул голову наружу, приготовившись к тому, что ее тут же оторвут, то обнаружил, что коридор пуст.
Осторожно пройдя по коридору, в конце его Вир обнаружил еще одну открытую дверь. И за ней виднелся солнечный свет. Возможно, сегодня был самый солнечный день из всех, какие он мог припомнить за все время своего проживания на Приме Центавра.
Солнечный… но в то же время очень прохладный. Хотя Вир не мог сказать наверняка, был ли холодным воздух вокруг него, или это просто холодно было у него на душе.
Как только он отошел от стен темницы на несколько шагов, дверь позади него со стуком захлопнулась. Вир обернулся, и обнаружил, что стоит возле дворца. И назад дороги нет. Но сейчас в этом не было ничего плохого; Вир, в самом деле, не мог больше представить, как и зачем он мог бы вернуться в этот дворец вновь.
Дурла решил, что сегодня выдался довольно неплохой день. Не то, чтобы все вышло именно так, как он надеялся… но в целом, неплохо. Он уселся за своим рабочим столом, готовясь провести остаток дня в плодотворном труде.
В этот момент появился Куто, сплошная радость и веселье, и принес Дурле информацию, которую тот в свое время затребовал. Спокойно и методично Куто прошел по всему списку имен, надиктованному Дурлой, который выслушивал рассказ о каждом, кивая время от времени и, делая вид, будто все эти люди заботят его в той же мере, что и та единственная, ради которой все и затевалось.