Долгая ночь Примы Центавра
Шрифт:
– Не могли бы вы высказаться чуть более открыто, Куто. Какой интерес? Из каких высших сфер? И почему может потребоваться публичное заявление? К0643 всего лишь один из многочисленных проектов общественных работ, организуемых нашим министерством. Я не понимаю, почему общественности следует волноваться по этому поводу.
– Что ж, хотел бы и я так же беспечно относиться к этой проблеме, Министр, - сказал Куто, почесывая свои многочисленные подбородки.
– Но интерес к К0643 продолжает неуклонно расти. Сначала мы получили несколько запросов от семей землекопов, которые отправились на эти раскопки… а потом вдруг пропали,
– Если от тяжелого и однообразного труда рабочие устают, или им надоедает, или они просто дезертируют со своих постов, вряд ли мы можем нести ответственность за их поведение, - нетерпеливо сказал Дурла.
– Мы же предвидели, что выдержат не все.
– Одно дело, если бы они просто не выдержали. Но чтобы они бесследно исчезали?
– Если кто-то рассматривал эти работы как способ бежать, чтобы начать где-то новую жизнь, мы также не можем быть за это в ответе. У вас есть что-нибудь еще?
– Боюсь, что да. Понимаете ли, жена императора также проявила интерес к…
– Тимов?
– Дурла не выдержал и глубоко и тяжело вздохнул.
– А ей-то это зачем?
– Не могу сказать. Но она покопалась, и обнаружила некоторую информацию…
– Кто позволил вообще хоть что-то рассказывать ей об этом проекте!
– воскликнул Дурла.
– То, что заинтересовало Тимов, не относилось к секретным сведениям. Должен ли я оставлять без ответа любые ее запросы?
– Нет. Пожалуй, нет.
– Дурла внезапно почувствовал себя очень, очень уставшим, откинулся на спинку своего кресла, потер себе переносицу.
Размышления об этом проекте вызвали в его памяти образ Мэриэл. Ведь именно она явилась к нему во сне и подвигла на этот труд. В этом и заключается ответ на любые вопросы, Дурла был совершенно в этом уверен.
Хотя пока что он нарочно дистанцировался от деятельности Мэриэл, и в особенности от той части ее деятельности, которая шла по линии офиса Канцлера Лионэ. Дурла подозревал, что Лионэ начинает догадываться об его истинных чувствах к Мэриэл, и потому Канцлер мог бы неправильно истолковать интерес министра к судьбе бывшей жены императора. А если и могло быть что-то абсолютно недопустимое для Дурлы, так это только выказывание каких-либо чувств, которые кто-нибудь мог расценить как проявление слабости.
Хотя…
– Куто, - сказал Дурла, склонившись вперед так, будто собирался поделиться с Министром Информации каким-то величайшим секретом. Куто попробовал было ответить тем же, но способность наклоняться вперед не входила в число его талантов. Так что ему пришлось остаться в той же позе, в которой он сидел ранее.
– Меня в определенной степени интересует… деятельность нескольких персон. Нескольких людей, от действий которых существенно зависит успех… многих наших проектов. Поскольку ты сам зашел сюда, я подумал, что мог бы доверить тебе список их имен с тем, чтобы ты мог разобраться, каково у них сейчас положение дел, и доложить мне. Причем… возможно, будет лучше, если тебе удастся исполнить это поручение, не сообщая никому, что оно исходит от меня. И еще я бы предпочел, чтобы об этом деле ты не стал рассказывать Канцлеру Лионэ.
– Канцлер Лионэ?
– Куто поднял брови.
– Неужели есть причины сомневаться…
– Нет, нет, ни в коей мере. Просто… это мой маленький каприз. Сможешь ли ты уважить его?
– Конечно.
Дурла отбарабанил
– И когда я выясню нынешнюю ситуацию с этими людьми, что бы вы хотели от меня дальше?
– спросил Куто.
– Ничего. Просто доложите мне о результатах.
Куто кивнул.
– А как быть с Тимов?
– Она начинает утомлять меня, эта особа, - признался Дурла.
– Но пока император никак не проявляет желания расстаться с ней, мы должны с почтением относиться к его чувствам в этом вопросе. Разве не так?
– А если чувства императора изменятся?
– Что ж, - тихо ответил Дурла.
– Тогда Тимов должна немедленно обнаружить, что изменилось и ее… положение.
Куто кивнул, улыбнулся, покинул офис Дурлы… И направился прямиком к Кастигу Лионэ, чтобы проинформировать Канцлера, что да, действительно, интуиция и на сей раз его не подвела, и Дурла действительно поинтересовался, как идут дела у Леди Мэриэл.
Глава 8
Придя в себя, Вир сразу почувствовал болезненное биение пульса у основания своего черепа, но когда захотел потереть ушибленное место, то обнаружил, что руки его прикованы к стене темницы, в которой он сейчас находился.
Вир потянул кандалы, но не смог добиться ни малейшего успеха в попытке хотя бы шевельнуть ими. Когда суровая реальность ситуации начала проясняться перед ним, Вир стал дергать руками все сильнее и сильнее, но единственное, чего добился, это громкого звяканья цепей. Он чувствовал, как стремительно нарастает паника, и тянул со все большей яростью, но без толку.
Тогда Вир закричал, но это оказалось еще большей ошибкой. Потому что единственным результатом явилось то, что у него жутко разболелась голова. И лишь тогда он начал понимать, что попал в очень, очень нехорошее положение.
А вслед за этим ему вспомнился предыдущий вечер, который начинался так великолепно, празднично и весело. Как же могло выйти, что начинавшееся так хорошо, закончилось столь плачевно…
Примерно четырнадцатью часами ранее, Вир мучился в своих апартаментах и размышлял, когда же Лондо сможет найти время, чтобы принять его, да и сможет ли вообще. Хотя, на самом деле, он размышлял и о многих других вещах тоже, например, не было ли его появление на Приме Центавра одной большой ошибкой.
Тогда Вир вновь воскрешал в памяти причины, заставившие его пуститься в путь. Заявление о великой тьме, опустившейся на Приму Центавра, и о некой странной расе, сумевшей подчинить себе Лондо. Но больше всего он переживал от личного унижения, из-за всей этой истории с Мэриэл. Эти думы закаляли его дух и укрепляли решимость сделать то, что он собирался сделать.
В дверь его покоев позвонили, и Вир пошел открывать. За дверью стояла Тимов, и лицо её было непривычно встревожено.
– У меня есть некоторая информация для тебя, касательно К0643, - начала она без всяких предисловий.
– Оказывается, это планета.