Долгая полночь

Скумбриев Вадим

В другое время Жанна, может, и заступилась бы за нерадивого слугу, но сейчас ей хватало своих проблем. К тому же она ненавидела идиотов.

– И всё же я не намерена задерживаться в этом городе дольше, чем требуется, чтобы дойти до ворот, – заявила она, искоса глядя на доминиканца. Отец Фредерик, видимо, посчитал для себя бесчестным садиться за один стол с колдуньей и остался стоять, благочестиво сложив руки на животе. В сторону полуобнажённой Мэри он старался не смотреть.

– В таком случае вам придётся изменить свои намерения, потому

что я вас никуда не выпущу, – сэр Роджер улыбнулся, и улыбка эта не сулила ничего хорошего.

– Значит, придётся бежать самой, – подытожила Жанна, и англичанин рассмеялся уже в открытую.

– Вы мне нравитесь, леди Мируа, – сказал он. – У вас живой ум, и вы умеете то, чего лишены многие другие. Я не о даре Изгоняющей. Очень печально, что вы служите не тому королю.

– Я служу тому, кто призвал меня.

– А разве достоин он этого? – сэр Роджер подался вперёд. – Быть может, вам покажется это странным, но у нас в Англии судят по делам, а не по словам. А дела Филиппа де Валуа плохи. Когда он брёл по полям Креси, глядя на утыканных стрелами рыцарей, о чем он думал? Не о том ли, что из-за его глупости и чванливости столько благородных людей погибло на склоне холма? Король-подкидыш! Он носит то же имя, что и Железный Король[2], да только хребет у него из мягкой глины!

Жанна смотрела ему в глаза, закусив губу. Мортимер говорил совершенную правду, озвучивал её мысли, словно забрался в голову и читал всё, о чем она думала с первого года службы короне Франции. А она видела, как раз за разом Филипп терпит поражение, англичане прорываются рейдами по землям Бретани, грабят Гасконь, и король не может сделать ничего. А потом было Креси.

– Что ж, – вздохнул Мортимер, – вижу, вас оболгали. Мне рассказывали, откуда вы родом, но... кажется, слово ваше не хуже дворянского.

– Отрадно видеть, что вы это поняли, – буркнула колдунья.

– И всё же выбора у вас нет, – заметил англичанин. – Так или иначе, я не могу упустить женщину с таким даром. При дворе Филиппа опасно, а на дорогах Франции тем более, и рано или поздно вы можете погибнуть от случайной стрелы или под ножом одного из наших пехотинцев, как Архимед от меча римского солдата.

– Значит, я всё же пленница.

– Для вашего же блага.

– И для вашего тоже.

– Разумеется, – он и бровью не повёл. – Раз уж вы так поспешно решили уехать, я могу сделать вывод, что брат Жана д’Олерона найден и очищен. Вот только дело на этом не закончено. В городе всё ещё сидят десятки одержимых, и ваша работа – изгонять их.

– Король мне такого приказа не давал, – мрачно ответила Жанна, зная, что ни к чему это не приведёт. – К тому же рядом с вами, как я погляжу, стоит слуга Божий. Вот пусть и изгонит одержимых святой водой да молитвой.

Монах позеленел от бешенства, но не сказал ни слова. Мортимер посмотрел на него и покачал головой.

– И вы бросите город на растерзание духам? – спросил он.

– Когда горит дом, я предпочитаю бежать, – усмехнулась

колдунья. – В этом я отличаюсь от господ благородных, которые никогда не отступают.

– Разумный человек тушит дом, а не бежит. И сейчас вы – наше ведро с водой.

– Довольно, – Жанна поднялась из-за стола. К еде она не притронулась. – Хорошо! Ладно! Я помогу вам с одержимыми. Но если вы попытаетесь меня удержать – видит Бог, я призову хоть самого Вельзевула, но не останусь в городе ни часу более!

– Именно этого ответа я и ждал, – спокойно заметил Мортимер. На лице его играла довольная улыбка. – Вам отведут покои.

– Нет нужды. Мне есть где остановиться.

Доминиканец тихо забормотал очистительную молитву.

Кровь Жанны кипела, когда она выходила из дома. Уилл провожал её ненавидящим взглядом, но колдунья даже не посмотрела на него. Разум занимали дела поважнее.

– Этот англичанин умнее Чёрного Быка, – спокойно заметил Эвен, когда за ними закрылась дверь.

– Может быть, да только мне от того не легче.

Она знала, что Эвен прав. Лорд Мортимер превосходно умел добиваться своего.

К особняку Жана подошли уже молча. Стоявший у ворот Берт нисколько не удивился вернувшимся гостям и без единого слова открыл им калитку, после чего жестом пригласил внутрь.

– Я знал, что вы вернётесь, – сказал Солнечный рыцарь. Он стоял на крыльце, сложив руки на груди, точно ждал Жанну всё это время.

– Лорд Мортимер запер меня в городе, – отозвалась колдунья. – И теперь я не знаю, что делать.

– Двери моего дома всегда открыты для вас. – Жан медленно спустился вниз. – Я также с удовольствием помог бы вам бежать, но... пока не могу.

– Значит, и вы на их стороне? – не смогла скрыть презрения Жанна.

Солнечный рыцарь покачал головой.

– Нет. Но, как и сэр Томас и лорд Мортимер, я считаю, что вы ещё нужны нам. Разве мало бед случилось в этом городе? Война, чума, теперь одержимые. Вы не должны уходить.

– Я уже пообещала, что помогу справиться с одержимыми. Но больше в Руайяне не задержусь.

– Даю слово, после этого я сам помогу вам уйти, даже если для этого придётся перебить здесь всех англичан во главе с лордом Мортимером, – сказал Жан.

– Даже если они будут без оружия? – не смогла удержаться Жанна.

– Можно обойтись и без убийств, – усмехнулся Солнечный рыцарь. – Но не будем стоять на пороге. В конце концов, у меня теперь снова есть брат – и он очень хочет вас увидеть.

Жанна вошла в дом.

У окна стоял светловолосый человек, очень похожий на Жана. Колдунья уже видела его тогда, на кладбище – только сейчас он не улыбался насмешливо, а в глазах его не было того льда, что сразу замечался при первом же взгляде. Как и брат, он был высок и крепок, чист лицом и красив.

– Мадемуазель Мируа, – он слегка поклонился. – Я надеялся, вы не уедете из города до того, как я успею поблагодарить вас, и кажется, Бог услышал мои молитвы.