Долгая полночь
Шрифт:
Всадники свернули к небольшой дубовой роще, заросшей травой и кустарником. Могучие стволы обрамляли чудесную поляну, полную ромашек и одуванчиков – никто бы никогда не сказал, что здесь могло совершиться что-то тёмное. Люди слишком верили в глупые вещи вроде тех, будто колдовство заставляет сохнуть растения, а из-за порчи скисает молоко.
– Сюда, – сэр Джон спешился и бросил поводья лучникам. – На этом месте на нас бросилось нечто.
Жанна последовала его примеру и прошлась по поляне, тщательно оглядывая землю.
– Недурно, – сказала
– Но тогда чьи же?
– Думаю, мессира Луи д’Олерона.
– Что? – изумился Жан. – Но как?
– Посмотрите на следы. На мои: они неглубоки. Ваши, мессир Жан, глубже – вы намного тяжелее меня. Эти же следы так же глубоки, как и ваши. Значит, оставивший их нёс тяжесть – но если бы это был какой-нибудь мешок за спиной, то пятка была бы утоплена глубже, чем носок. А следы равномерны, значит, и тяжесть была распределена равномерно. То есть он был в доспехе. А полные стальные доспехи в Руайяне есть только у одного человека, который мог здесь побывать – у вашего брата, мессир Жан. Сэр Джон с отрядом ехал верхом, и вряд ли он стал бы топтаться здесь. Их ждали в Руайяне.
Солнечный рыцарь обхватил голову руками.
– Но что он здесь делал? – спросил наконец он.
– На это тоже нетрудно ответить. – Жанна носком сапога разметала дёрн, открыв искусно вычерченный рисунок. Линии были тщательно вырезаны прямо в земле и заполнены мягкой глиной, образовав причудливый узор. – Кто-то ведь должен был призвать духов, чтобы те вселились в патрульных. Именно этим он и занимался.
– Нужно уничтожить эту дьявольщину, – проговорил сэр Джон, с ненавистью смотря на узор.
– Именно так. Раз он не сделал этого сам, значит, собирался использовать ещё раз.
– Джек! Сэм! – бросил англичанин. – Перекопайте всё тут. Святой Георгий, знал бы, прихватил бы заступы!
Лучники принялись за работу, используя вместо заступов мечи. Получалось не очень быстро, но работали они старательно и упорно – Джек даже завёл песню, и песня была именно о том, что Жанна ожидала услышать.
Одни – шатенки, другие – блондинки,
Иные нежны, как тёщи поминки,
А третьи, как вишня, красны...
Тут Джек опасливо втянул голову в плечи и обернулся на колдунью, словно только сейчас заметил её рыжие волосы. Жанна улыбалась. Ободрённый, лучник продолжил:
Одни свистят, другие рыдают
Одни тебе льстят, другие пеняют
А третьи, как шутка, смешны...
И всё ж всё не так, мать-перемать!
Одни похотливы
Другие хитры
И все они стервы, каких поискать![2]
В конце концов они искромсали начертанное лезвиями, разрыхлив землю, а затем уже руками разбросали почву вокруг, не оставив от рисунка и следа. Жанна оглядела результат и удовлетворённо кивнула.
– Вашим людям бы в землекопы пойти, сэр Джон, а не во французов из лука стрелять, – сказала она.
Англичанин не подал и виду, что услышал это.
– Вы знаете,
Жанна покачала головой.
– По всему выходит, что нам нужно найти Луи, – сказала она. – Те, кто вселились в вас, мессир Джон, и ваших людей – мелкие бесы. Таких любой экзорцист изгонит парой капель святой воды и искренней молитвой, а лет за пять и человек в себя придёт, если разум крепкий. А вот сущность, засевшая в мессире Луи – куда более высокого ранга. Не принц Ада, но уже не слуга. Такой неподвластен церковникам. Вот только есть у меня опасение, что не в нём главная беда.
– Будь передо мной враг из плоти и крови, я бы знал, что делать, – сказал сэр Джон. – Я не убоюсь, выйди даже против меня огнедышащий черт с завитыми рогами, лишь бы у него в руках была палица, а не колдовская книга. Я не знаю, как сражаться с теми, кого нельзя поразить сталью.
– Это уж моя забота, – хмыкнула Жанна. Мужчины мыслили в точности, как Эвен когда-то, да и вообще все, кому выпадала судьба сопровождать её в походах. Ей стоило больших усилий убедить шотландца в том, что духов прекрасно разит холодное железо. – Главное, не звать святош. Только мешать будут.
– Почему вас так ненавидят церковники, миледи? Вы ведь крещёная, и, как я слышал, у вас есть даже булла от самого Папы. Которая говорит, что ваш дар – от Всевышнего, а не дьявола.
– Экзорцисты изгоняют духов Божьей силой, и каждый исцелённый – это победа Бога. Тогда как я справляюсь своими силами, лишая Господа этих побед. Во всяком случае, так они говорят. Кроме того, булла называет благочестивым изгнание. Но и папа, и самый последний доминиканец знает, что не хуже того я умею призывать.
Рыцарь покачал головой.
– Даже призыв можно использовать для благих целей.
– Не сболтните об этом при верных сынах Церкви, – хмыкнул Жан. – Иначе к вам быстро приедут побеседовать представители Святого Официума.
Оставаться дальше на этой поляне не хотелось, и Жанна вскочила на коня.
– Едем обратно, – сказала она. – Мне не хотелось этого говорить, но нам действительно придётся рискнуть, мессиры. Надеюсь, лишь жизнями.
– Один раз вы меня уже спасли, – сэр Джон взобрался в седло. – Я должен отдать долг.
Солнечный рыцарь не сказал ни слова, но улыбка, игравшая на его лице, говорила куда больше.
У ворот по-прежнему стояла стража, но на этот раз никто не обмолвился ни словом, позволив отряду проехать внутрь. Часовые лишь проводили колдунью настороженными взглядами – в них не осталось и следа прошлой уверенности, с какой Жанну встречали первый раз.
Где-то в городе ударил колокол.
– Вы боитесь за брата, – Жанна посмотрела на лицо Солнечного рыцаря.
– А кто не боялся бы на моем месте? – Жан повернул голову. – Да, я знаю, смерть сейчас и без того ходит по миру. Но это не значит, что я смирюсь. Я не монах, да и среди них что-то не замечал смирения. Если можно что-то сделать, я это сделаю.