Долгие ночи
Шрифт:
7
Элис проснулась и какое-то время не могла понять, где находится. В полумраке комнаты она различала кресло, большой стол в углу. В камине полыхал огонь, но нельзя было определить, который час: за окном висела мутная пелена.
— Мэтью? — позвала она и, не дождавшись ответа, встала.
Надев свитер, чтобы не растерять остатки тепла, она настороженно прислушалась: откуда-то доносился приглушенный голос, звон стекла и плеск воды.
Мэтью, в хозяйском кружевном переднике поверх свитера, заваривал чай и что-то негромко напевал. Похоже, его нисколько не волновало то, что они застряли в этом доме, что никто не знает, где их искать.
— Доброе утро! — Он приветственно помахал рукой. — Как спалось?
Элис только пожала плечами: как всегда по утрам она пребывала не в лучшем расположении духа.
— И чему ты так радуешься? — раздраженно спросила она, усаживаясь на низкий стул у окна, занавешенного ярко-красной тканью.
— Если я буду страдать, от этого ничего не изменится. — Мэтью поставил на стол чашки, блюдце с крекерами и баночку сливового джема. — Метель еще не закончилась, представляешь? Не припомню такой непогоды в Англии, наверное, на небе кто-то перепутал ее с Северным полюсом.
— Ты выходил наружу?
Мэтью усмехнулся и развел руками.
— Не хочу тебя огорчать, но нас замело. Дверь не открывается.
— Как? — недоверчиво воскликнула Элис. — Но мы же не будем сидеть здесь вечно? Надо что-то делать…
— Пока не распогодится, это бессмысленно. Мы все равно не сможем найти машину.
Он разлил по чашкам ароматный чай, достал из настенного шкафчика сахарницу и пару ложечек. Все его движения, медленные и уверенные, почему-то не действовали на Элис успокаивающе. Осознание собственной беспомощности злило и причиняло почти ощутимую физическую боль.
— Можно выбраться в разбитое окно, — пытаясь сдерживаться, сказала она. — Ты забыл, что мне срочно надо попасть в Рэдсток? И я не собираюсь устраивать зимние каникулы!
— Давай сначала позавтракаем, — миролюбиво предложил Мэтью.
Элис ожесточенно принялась размешивать сахар. От вчерашней разнеженности не осталось и следа. Как она могла всерьез подумать о том, что в их долгих и запутанных отношениях наконец-то возникли изменения — к лучшему, как она надеялась.
— Где мои сапоги? — Допив чай, она решительно встала и направилась в прихожую. — Если ты ни на что не способен, я сама разыщу машину.
— Хорошо, но ведь она не заводится, — напомнил Мэтью.
Элис растерянно оглянулась на него: об этом она забыла. Но отступать все равно не хотелось.
—
— А ты представляешь, где мы находимся? Что, если тебе придется идти несколько десятков километров? Ты к этому готова?
Она сердито топнула ногой.
— Но ведь можно что-то придумать…
— Когда закончится метель, — продолжил за нее Мэтью.
— Ты нарочно держишь меня здесь! — крикнула Элис и бросилась в гостиную.
Забравшись на диван, она обхватила ладонями колени, сжавшись в комочек, словно отгораживаясь от окружающего мира. Это ловушка! Где-то там, за снежной завесой, Элизабет ждет свою внучку, а та проводит время, предаваясь любви с человеком, который уже не раз ее предавал. Наверное, она сошла с ума, это какое-то помрачение!
Распаляя себя подобным образом, Элис напрочь забыла, что еще ночью готова была отдать все на свете за несколько мгновений сладостной близости с Мэтью. Теперь ей казалось, что он просто воспользовался ее слабостью и никакой страсти в помине не было.
Столь резкие смены настроения вообще-то были не характерны для Элис, но последние два месяца настолько измотали ее, душевно и физически, что она ничего не могла с собой поделать.
— У меня есть… — Мэтью вошел в гостиную с таким видом, будто ничего не случилось.
— Не подходи! — воскликнула Элис. — Я не желаю тебя видеть!
— Да? — спросил он с притворным удивлением. — Хорошо, я только хотел сказать, что приготовил небольшой сюрприз.
Элис отвернулась с демонстративно равнодушным видом, скрывая любопытство.
— Мне ничего не надо.
— Даже теплую ванну?
Она недоверчиво покачала головой.
— Здесь же нет горячей воды!
— Так ты хочешь принять ванну или нет?
Элис молча кивнула и последовала за Мэтью на второй этаж. Он распахнул дверь и пропустил ее вперед.
— Вот это да! — Она захлопала в ладоши. — Но как ты согрел столько воды?
— Нашел в кладовой несколько ведер.
Большую часть помещения, отделанного керамической плиткой светло-синего цвета, занимала огромная чугунная ванна, доставшаяся хозяевам еще, наверное, от прадедов. Овальной формы, глубокая, на витых ножках, она стояла у стены. Над водой поднимался пар.
— Забирайся, пока вода не остыла.
Элис не пришлось долго упрашивать: она сняла свитер и тоненькие трусики и с наслаждением опустилась в теплую, пахнувшую мятой воду. Запрокинув голову, она сквозь полуприкрытые веки смотрела на выкрашенный голубой краской потолок, где висела на металлической цепи лампа.