Долгие ночи

Айдамиров Абузар

— Заткни пасть. Не быть по-вашему! — Ринулся к нему другой.

— Босяки!

— Кровососы!

Толпа разделилась на две враждебных половины. И по решительности, с какой произошло такое разделение, стало ясно:

потасовки не миновать. Но тут на крыльце правления появился станичный атаман — полковник Беллик.

— Что здесь происходит? Почему базар? — выкрикнул он грозно, хмуря седые брови. Заметив Али,

стоявшего около арбы с пистолетами в руках, спросил:- А это еще кто таков?

— Ваше благородие, чечен он, приехал, видимо, торговать. По бедности своей… — выступил из толпы казак. — А наши, вон, сговорились избить его… Да ведь позор, ежели такое случится.

Позор, ваше благородие, и нашей станице, и всему терскому казачеству. У нас подобного отродясь не было. Чеченцы бы так подло, ваше благородие, с нами не поступили ни в жисть…

— Это ты верно говоришь, Пантелей, — согласился Беллик.-

Невелика храбрость всей станицей напасть на одного. Всем запомнить: они не только наши гости, они подданные Его Императорского Величества, как и любой из нас. Война кончилась, нам с ними жить в мире! Кто начал приставать?

— Знамо, Фролов.

Беллик погрозил рыжему пальцем:

— Некрасиво, Фролов, для твоей фамилии. Не к лицу. Отныне строго буду наказывать всех, кто обидит чеченцев, пришедших к нам с мирными делами. Корней, позаботься о нем, — Беллик кивнул в сторону Али. — Все! Разойдись!

— Погоди, паршивец! — скрипел зубами Фролов. — Припомню я тебе этот день. И Никифорычу не забуду.

— Господи, напугал как! Сам же не веришь в то, что болтаешь.

— Пантелей презрительно сплюнул. — Моя сабля остра, разрубит любую шею. Хочешь сохранить голову на плечах, не лезь на рожон, сиди и сопи себе…

— Гони, кунак, арбу за мной. — Корней подошел к Али. — Не бойся.

В станице волоска с ваших голов не упадет.

Они отъехали от центра, и вдруг Корней начал извиняться, будто это он был виноват в случившемся.

— Обо всех плохо не думай, кунак. Подлые люди всюду есть — и у нас, и у вас. Разжирели на наших хлебах… Какой резон нам враждовать с вами. Жили же наши деды мирно, друг к другу в гости ездили по-родственному и по-кунакски. Война все перемешала.

— Ты спас меня. Теперь моя жизнь — твоя жизнь.

Корней отмахнулся:

— Не я один заступился за тебя. Заступились многие. Да ладно тебе. За что благодарить? За пустяк… Ну и башка у меня!

Болтаю-болтаю, а имени у своего кунака не спросил.

— Меня зовут Али. Из Гати-Юрта я, что в Ичкерии. Это чуть выше Герзель-аула на левом берегу Аксая. Там у меня есть и брат, Арзу.

— У меня много друзей среди чеченцев. Теперь и ты в их числе.

Что тебя

привело в нашу станицу?

— Женился я, Корней. Семья теперь. А как жить, если быков нет, коровы тоже, арба — чужая. В горах ничего нет, а у вас можно купить хоть из старенького: и вилы, и лопату, и косу…

— А что же у тебя в арбе?

Али смутился:

— Древесный уголь, дикие груши, мушмула…

Корней покачал головой:

— Товар, извини, неходовой, неважнецкий.

— Я сразу понял, как приехал.

Корней сел на передок, взял из рук Али хворостину и погнал быков.

Чем больше удалялись они от площади, тем грустнее становился Корней. Он раскурил ореховую трубку и молча дымил, видимо, думая о чем-то своем… Неожиданно проговорил:

— Видишь вон ту покосившуюся лачугу? Это и есть моя изба.

Полна детьми, так что сесть негде. Как же получше принять вас?

Вот ведь беда какая…

Али понял, почему задумался Корей.

— Не надо говорить так, — ответил он. — Ты хороший человек, это и есть твое богатство.

— Нет, к себе я вас не поведу, — стоял на своем Корней. — Но у меня есть друг. Андреем звать. Только он и сможет помочь вам. Поедем к нему.

Вот в тот памятный день и познакомился Али с добродушным Андреем. Он и жена его Наташа встретили гостей с таким искренним радушием, словно знали их давно и давно ждали в гости. Эту ночь Али с Айзой провели у них, а назавтра вернулись домой.

* * *

…Наступила зима. Морозным вечером в станицу въехали двое всадников, закутанные в башлыки. Они рысью проскакали центральную улицу, достигли окраины и остановились у дома Корнея. Хозяин не спал, к нему часто приезжали чеченские наездники, но чтобы вот так открыто, а тем более и в столь раннее время, никогда такого не было раньше, да и деловые встречи до сих пор назначались вне станицы.

Корней вышел к калитке, но не сразу признал всадников, чьи лица закрывали покрытые инеем башлыки, только глаза и были видны.

— Салам алейкум, Корней, — приветствовал тот, что был пониже ростом. Он легко спрыгнул с коня и, подойдя к хозяину, спросил:- Примешь гостей?

— Али, вот молодчина! — Корней бросился обнимать друга.-

Значит, жив, буйная голова? Думал, совсем ты забыл своего кунака.

— Нет, Корней, нет.

Корней с любопытством посмотрел на его спутника.

— Это мой брат, Арзу, — представил его Али. — Приехали отблагодарить и тебя, и Андрея.