Долгие раздумья
Шрифт:
И тут Дикси испугалась, что сейчас, когда священник спросит, нет ли среди присутствующих того, кто знает, почему эта женщина не может принадлежать этому мужчине, одна из ее сестер вскочит и выкрикнет на весь храм, что Дикси — не родная дочь Максимилиана Харленда.
Эта невероятная мысль показалась Дикси не просто возможной, а очевидной, и она приготовилась.
Святой отец задал вопрос, страшивший Дикси.
Тишина.
Дикси перевела дыхание, ругая себя за глупость. Феликс, конечно, не допустит, чтобы ему помешали выполнить свой план. Никто не
Она услышала, словно сквозь сон, что священник объявляет их мужем и женой. Трубы органа наполнили храм величественными звуками. Священник улыбнулся.
— Можете поцеловать невесту.
— Посмотри на меня, Дикси, — прошептал Феликс.
Дикси не могла поднять головы. Она боялась увидеть в глазах Феликса холодное пламя триумфа.
Вот я и вверила себя человеку, для которого женитьба — только первая ступенька к выполнению давно задуманного плана…
Дикси сделала над собой усилие, подняла лицо и увидела, и осознала, и поняла: мужчина, смотрящий ей прямо в глаза, жаждал только одного — заботиться о ней. Он брал ее под свое крыло. Она почувствовала, как из никому не нужной девчонки превращается в безумно обожаемую женщину.
Феликс склонился к ней, притянул Дикси за талию и поцеловал: трепетно, осторожно, нежно. Он поцеловал ее одновременно как маленькую девочку, которую нужно успокоить, и как женщину, которую необходимо распалить. Дикси поняла, что готова сделать для него все, что он только пожелает. И что сегодняшний день — блаженство.
9
Дикси и Феликс приехали в отель, где им пришлось устроить небольшую пресс-конференцию, потому что в фойе отеля их ждала толпа журналистов. Дикси впервые в жизни слепла от блицев фоторепортеров из респектабельных журналов, газет и, само собой разумеется, дешевых таблоидов. Официально приглашенного Ливи фотографа смела толпа папарацци.
Перекрестный допрос, который учинили обозреватели светской хроники, смутил бы кого угодно, но только не Феликса. Дикси изумили и обрадовали его ответы, потому что он тут же отмел все попытки акул пера превратить свадьбу в полезное для бизнеса рекламное мероприятие. Только романтика! Только высокие чувства!
— Дикси решила устроить свою жизнь не по правилам и требованиям Максимилиана Харленда, когда покинула отчий дом. Но я никогда не терял ее из виду.
— Честно сказать, она всегда оставалась для меня женщиной — мечтой, женщиной, на которой я хотел бы жениться. Однако пришлось подождать, пока она вырастет.
— Впервые я увидел Дикси, когда ей едва исполнилось пятнадцать. Но и тогда это был особенный ребенок. А теперь она просто исключительная женщина!
Феликс говорил все это так доверительно, так обаятельно улыбался, что Дикси почти поверила и блеску его глаз, и бархатным интонациям голоса. Поверила в иллюзию, которую помогала творить.
Растроганная дифирамбами в свой адрес Дикси, как журналисты, поддалась магии Феликса и выдержала свои ответы в полном соответствии с тональностью заявлений новоиспеченного супруга.
—
— Я уехала из дому, чтобы самостоятельно строить жизнь.
— Я хотела, чтобы Феликс одобрил мой выбор.
— О! Более счастливого дня в моей жизни я не помню!
И Феликс завершил пресс-конференцию словами:
— Дикси и я подходим друг другу. Это же так просто!
Сладкая парочка!
Дикси веселилась подобно ребенку, обманывающему взрослых. Волнение исчезло. Или его заменило наконец адреналиновое опьянение. Молодожены стояли перед дверями бального зала, приветствуя гостей и принимая их добрые пожелания.
Феликс представлял Дикси приглашенных и, если те обладали маломальским весом в финансовом мире, непременно отмечал это. Некоторые гости, впрочем немногочисленные, остались без лестных комментариев. А Феликс умеет показать товар лицом! — подумала Дикси. Только бизнес и имеет действительную цену для него!
Семьи Харленд и Дебнем завершали процессию.
Феликс спланировал это вместе с Ливи или так вышло случайно? Дикси слегка растерялась, когда Феликс представил ей свою мать — без супруга. Ту самую леди в зеленом. И теперь, уже не так волнуясь, как в церкви, Дикси не могла не заметить разительного сходства матери и сына. Только глаза «не в масть»! У Феликса — голубые, у его матери — зеленые.
— Великолепно, как всегда, Феликс! — прокомментировала миссис Дебнем.
Дикси даже немного отступила, потому что ей показалось, что яд сейчас закапает ей на туфли.
Улыбка Феликса была достойна интонаций матери.
— Спасибо, мама. Моя жена — Дикси, моя мать — Хилари Дебнем, — представил он женщин друг другу.
— Рада познакомиться с вами, миссис Дебнем.
Дикси произнесла предусмотренную этикетом фразу, как когда-то учили на занятиях в закрытой школе для богатеньких девочек. Только без реверанса.
Она поймала взгляд, брошенный вскользь матерью Феликса.
Ну что, детка, ты хоть поняла, во что ввязалась? — читалось в зеленых глазах.
А как же! — взглядом ответила Дикси.
И тут она поняла, что мать Феликса понимает его глубже и тоньше, чем понимала ее собственная мать, потому что в этот момент Хилари сказала:
— Феликс так долго был одинок! Я восхищаюсь вашей смелостью.
— Феликс всегда был добр ко мне, — ответила Дикси, — я не мучилась, принимая решение.
— Добр?
Хилари оценивающе взглянула на сына, словно он в эту секунду у всех на глазах превратился в большого слюнявого ньюфаундленда, добродушного и нелепого. Слово «добр», по ее мнению, Феликсу явно не подходило вовсе.
— Ну что ж, удачи тебе, милочка, — проворковала миссис Дебнем и прошествовала в зал.
Ясно, что мать Феликса не верила в «сладкую парочку» так же, как и ее сын, и новоиспеченная сноха.
Настала очередь старших братьев Феликса и их жен знакомиться с Дикси. Оказывается, он тоже — младший в семье. Пожелания братьев показались Дикси натянутыми. Что это? Братская ревность?