Шрифт:
Глава 3 Жизнь в подземелье
Лучше бы я не вспоминал. Легче было бы. Я всегда был эгоистом, в детдоме другие или не выживают, или становятся садистами, которые по ночам тихо мучают тех, кто слабее, или по глупому упрямству, где-то незаметно пропадают. То, что я приручил Толика, было следствием обретённого мною уважения. Я так хочу, значит, так будет.
Здесь же, забыв, кто я есть, привязался к детям, которые в другое время были бы для меня пустым местом.
Может
Но случилось, что случилось. Теперь мною торговали. И эти дети, которых паковали в мешки, были частью меня. Я же говорю, что я эгоист.
Дед вовремя увидел, как изменилось моё лицо, быстро подошёл ко мне и крепко взял за руку. Я уже говорил, что у него железная хватка? Я еле сдержался, чтобы не вскрикнуть от боли. Это слегка отрезвило меня.
Дед отвёл меня в сторону и прошептал:
– Не делай глупостей, а то тоже окажешься в мешке!
– Но они! Но ты!
– Мне пришлось пойти с ними, потому что это был единственный шанс найти тебя.
– Ты хоть знаешь, что с ними будет?
– Отправят в спецприют. – Я с удивлением посмотрел на него: он что, ничего не знает?
– Их отправят в клинику по пересадке органов.
– Это местные легенды.
– На пустом месте ничего не бывает. Говорят, мясо не пропадает, его продают в шашлычные.
Дед слегка позеленел:
– Что ты несёшь! Эти ваши сказки не дают вам высунуть нос из подвалов, пугаете сами себя. Сейчас я тебя оформлю, как потерявшегося внука, и пойдём наверх.
Я разозлился: - Никуда я с тобой не пойду! Сам иди к своим людоедам. Моё место здесь! Пока не разберусь, что к чему.
– Хорошо, - пожал плечами дед, - Сейчас здесь вполне безопасно, тем более, что я с тобой.
– Вот со мной тебе ходить не стоит, распугаешь всех крысят.
– Кого?
– На кого вы охотились? На крыс. Только крыс не осталось почти, одни крысята. Я, кажется, придумал…
К нам подошёл бородатый охотник, бросил передо мной связку комбинезонов:
– Отнесёшь своему вожаку. До встречи, крысёныш! – и ушёл. Мне осталось скрипеть зубами. Что здесь происходит? Зачем этот фарс? Если договорились кого-то отдать на мясо, отведите и сдайте на заготпункт, зачем устраивать эту игру в поддавки?
То, что Стас решил сдать меня, я уже не сомневался. Когда я начал рассказывать сказки про лучшую жизнь, он понял, что я опасен, ко мне потянулись ребята, у них появилась надежда, что они проживут не лишний день, а целую длинную жизнь.
Я про себя усмехнулся: лучшая жизнь! Это где? В детдоме, что ли? Детей там не едят, верно. Из них делают зверят. И тем не мене, там есть надежда на лучшее будущее, здесь же будущее есть у Стаса, и таких, как он. Если его не зарежут Дикие.
Теперь я, крепко вцепившись в руку деда и закусив до крови губу, смотрел, как моих друзей грузят в лифт. Их аккуратно укладывали, чтобы не повредить, в картонные ящики с круглыми отверстиями в районе головы и отправляли наверх.
Надо будет запомнить эту комнату. Хотя, конечно, без электронного ключа сюда лифт не вызовешь.
Хмуро проводив
– Неужели нельзя их спасти? Вон тот мальчик обещал каждый день подставлять свою спину под палку, лишь бы его взяли в семью!
– Не едят здесь никого! – не совсем уверенно сказал дед, - даже если и едят, я не поменяю тебя ни на кого, слишком долго я тебя искал.
– Тогда пойдём, я оставлю тебя у своего знакомого, а сам отнесу комбинезоны Стасу. Заодно проведаю там одного своего друга, - я взвалил на спину комбезы, и лёгкой походкой направился в сторону хижины деда Артёма.
– Не убегай! – окликнул меня дед, - я отстану и не найду тебя.
Я с досадой сбавил шаг, пришлось плестись целый час.
– Как же вы здесь охотитесь? – спросил я, - а если бы мы защищались и устраивали ловушки?
– Было бы интереснее, - согласился дед.
Добрели до хижины деда Артёма. Когда-то это была или сторожка, или бюро пропусков, сейчас заваленный по самую крышу всяким мусором домик был не виден.
Разобрали проход до двери, проделали дыры наверху для вентиляции, вот и всё.
Откуда-то текла вода, где-то взято электричество. Какие-никакие удобства.
Когда меня сюда принесли, я совершенно не заботился такими вещами. Есть и есть.
– Ники! – воскликнула Марийка, когда мы вошли внутрь избушки.
Я смотрел на девочку, и не узнавал её. Неужели я сидел возле неё и таял от счастья?
Девчонка и девчонка.
Марийка недоверчиво ощупывала меня, не веря, что видит живым. Она подняла на меня чистые, радостные глаза, и я почувствовал себя скотиной: эта маленькая хрупкая девочка выхаживала меня, застывшего, водила в туалет, выносила за мной, а я сейчас, такой гордый, смотрю на неё свысока. Я почувствовал, что краснею. Когда я в последний раз краснел?
Марийка поняла это по - своему, и прижалась ко мне. Ничего не оставалось, как обнять её, опасливо поглядывая на деда, который покачал головой и сказал:
– Однако, ты времени не теряешь, первую красавицу себе…- начал он.
– Ники её стоит – перебил его дед Артём, - не смущай молодёжь. Они отошли к столу, сели друг напротив друга, и о чём – то заговорили.
Я же машинально гладил Марийку по голове, и вспоминал, как нам было хорошо вместе.
– Пусти, мне надо по хозяйству, - прошептала Марийка, и ушла. Только сейчас я огляделся. Мальчик с поломанными руками всё ещё лежал на кровати, ревниво поглядывая на меня, деды о чём-то беседовали. Я помялся, снова взвалил на спину комбинезоны и потащился в свой крысятник.
Выйдя из хижины, я перешёл на уже привычный бег, не забывая прослушивать и просматривать пространство вокруг себя.
Спасибо ребятам, где дружеской поддержкой, где палкой, научили меня бесшумно бегать и слушать.
Меня, конечно, заметили раньше и доложили Стасу, потому что он уже встречал меня.
– Почему вернулся? – хмуро спросил он меня.
– Комбинезоны передали для тебя.
– Положи их на полку. Что дальше будешь делать?
– Где Ярик?
– На кровати отдыхает. Я спросил…