Долгий путь домой
Шрифт:
– Ты не сказал, куда уехал, и почему у тебя было только три дня. – Она говорила так, словно молила его открыться. И ей это ужасно не нравилось.
Тернер медлил. Сначала он отвернулся, затем снова посмотрел на нее, нахмурившись.
– Те сумасшедшие дни в Нью-Йорке с тобой были последними перед тем, как я полностью оставил этот мир, – тихо признался он. – Я поступил так потому, что меня этому обучили. Я погрузился в новую реальность. Если бы я просто оглянулся в прошлое, то не смог бы делать
– Эмили думала, что ты во Франции! Или Италии.
Он фыркнул.
– А что у тебя за работа? – прошептала Кейси.
Выражение лица Тернера стало непроницаемым. Казалось, он досадует на себя и в равной степени на нее, словно она заставила его открыть государственную тайну.
И вдруг Кейси осенило. Секретная работа, о которой не знают даже самые близкие друзья. Правительственный контракт. Реакция на громкий звук как на пистолетный выстрел или взрыв.
– Ты разведчик, – догадалась она.
Лицо Тернера стало каменным.
– Бонд, – сухо сказал он. – Джеймс Бонд.
– Правда?
– Разведчик? – Он грустно рассмеялся. – Бонда изображают гламурным парнем. Нет ничего лживее подобного восприятия. Я выполнял условия нескольких особенных контрактов.
– Секретных? – произнесла она.
Он пожал плечами и предупреждающе посмотрел на Кейси: мол, больше никаких вопросов. Достав сигарету из пачки, Тернер сунул ее в уголок рта и спросил:
– Почему ты разгуливаешь посреди ночи с чемоданом, набитым нижним бельем?
Ни за что в жизни она не признается, что хотела сбежать из-за него из гостиницы.
– А ты что делаешь здесь в такой час? – ответила она вопросом на вопрос.
– У меня бессонница.
– Раньше ты не курил, – заметила она.
Тернер рассмеялся:
– Я не курю. Бросил. – Он вынул сигарету изо рта, сердито посмотрел на нее и бросил через перила. – Но когда я не могу уснуть, то жалею, что не курю.
Кейси боролась с желанием разрядить атмосферу шуткой или анекдотом. Но она осторожничала. Встреча с Тернером угрожала изменить ее размеренную жизнь.
– Курить очень вредно, – строго сказала она.
– Спасибо, доктор, – ответил он. – Я учту.
Что-то в его голосе заставило ее подумать, что род его занятий намного опаснее курения.
– Почему ты приехала сюда на Рождество? – вдруг резко спросил он, словно раздраженный ее присутствием. – У тебя есть семья.
– Только мама. У нее… хм… другие планы. – На его лице промелькнуло нечто вроде сочувствия, и Кейси поспешила уточнить: – Не имеет значения. Эмили и Андреа для меня как семья. И потом, разве ты не считаешь, что эта гостиница – прекрасное место для празднования Рождества? Почти как в сказке.
– Неужели похоже, что я верю в сказки? – Его голос был жестким. Не таким он был прежде, когда
– Нет, не похоже, – сказала она.
– Что здесь затевают, как думаешь? – спросил он. – Рождественские колядки, хороводы вокруг елки?
– А чего ты ожидаешь от гостиницы «Имбирный пряник»? Гладиаторских игр?
– И не поспоришь, – сухо заметил он.
– У тебя тоже есть семья, – вспомнила Кейси. Семья, в которой вырос Тернер, отличалась от семьи Кейси, как день от ночи. Хотя в обоих семьях случились трагедии. Ее брат умер юным; отец Тернера погиб во время атаки на Всемирный торговый центр.
Вероятно, Кейси влекло к Тернеру потому, что он вырос в нормальной семье.
– По-моему, в твоей семье любили рождественские сюрпризы, – задумчиво произнесла она. – Ты говорил, что однажды тебе подарили щенка на Рождество!
Вокруг его рта залегли напряженные морщинки:
– Моя мать умерла, пока я был за границей.
– Мне очень жаль. А твои братья? У тебя их двое, верно? Они моложе тебя? – Она улыбнулась. – Ты рассказывал про каток на заднем дворе.
Тернер держался холодно:
– Все меняется.
Забыв о чувстве самосохранения, Кейси взяла Тернера за запястье:
– Что изменилось?
– Все меняется, – сказал он устало и язвительно. – Перемены – это единственное, во что можно верить. А теперь иди в дом.
Он высвободил запястье. Кейси не могла сдвинуться с места. Она убеждала себя, что просто не хочет подчиняться приказам Тернера, но на самом деле все было иначе. Она не желала с ним расставаться.
– Иди в дом, – тихо произнес он, – пока я не сделал того, о чем пожалею больше, чем о зажженной сигарете.
Он посмотрел на ее губы, и Кейси почувствовала, что слабеет.
Ей захотелось прижаться к нему, поцеловать в губы и спросить: «Ну что? Пожалел?» Но вместо этого она сделала вид, будто не понимает, о чем он говорит.
Кейси склонила голову набок:
– О чем же ты боишься пожалеть?
Глава 5
Тернер снова улыбнулся и медленно отвел взгляд от ее губ.
– Я собирался расчистить участок на озере и покататься на коньках.
На этот раз Кейси увидела, что у его ног лежит не только обожающая его собака, но и коньки.
– Сейчас три часа ночи! – воскликнула она.
– Я же сказал, у меня бессонница. Вот поэтому я пожалею, если приглашу тебя пойти со мной. Ночью между людьми могут происходить странные вещи. Которые не должны происходить.
Тернер говорил о той ночи, когда импульсивно предложил ей бежать с ним. Когда предупредил ее, что у них в запасе мало времени, и она позволила себе ему не поверить.