Долгий путь любви, или Другая сторона
Шрифт:
Филипп словно угадал мои мысли. Взглянул в глаза, прожигая насквозь глубоким, проницательным взглядом.
– У Вас все получится, Александра. Вы не похожи на болтливую дурочку, которую больше интересуют сплетни, чем реальное дело. Надеюсь, и в других вопросах Вы окажетесь вполне разумной.
– У меня мало опыта…
Он задумчиво склонил голову, подходя совсем близко. Слишком красивый… Я смущалась даже дышать рядом, не говоря уже о том, чтобы поднять на него глаза.
–
Его голос скользнул по коже, вызывая мурашки, как обычно случалось от холода. Но температура в кабинете была вполне комфортной, и я слишком хорошо понимала, что моя внутренняя дрожь не имеет ничего общего с обычным ознобом.
– Смелее. Не страшно, если ручеек вдруг сменит свое направление или затеряется на крутых склонах высоких гор. Главное, чтобы он продолжал двигаться. Куда опасней стоячая вода… Но я уверен, что Вам это не грозит.
Саша оторвала глаза от бумаги и взглянула за окно, где от легкого ветра слабо подергивались голые ветки деревьев. «А ведь я как раз и превратилась… в болото со стоячей водой. Что бы он подумал обо мне сейчас?».
– Александра Николаевна? Чем обязан? Какие-то вопросы по бумагам?
Она вздрогнула, внутренне сжимаясь от скрипучего голоса. Похоже, дело все-таки не в простуде: мужчина продолжал хрипеть, как и при первой встрече. Значит, такой корявый, совершенно не соответствующий внешности тон, – его постоянный спутник.
– Нет, все в порядке. Я привезла готовый перевод.
Дмитрий выглядел растерянным.
– Вам достаточно было позвонить, я бы заехал сам.
– Я находилась недалеко…
Ложь, и он это заметил, однако ничего больше не сказал, лишь молча принял из ее рук стопку бумаг.
Глава 5
Саша ждала какого-то подвоха, рассчитывала, что Макеев наверняка найдет причину задержать ее. Мужчина не предпринял такой попытки. Рассчитался, поблагодарил – и пожелал хорошего дня, демонстративно намекая на то, что находиться в его офисе больше незачем. Стоило бы радоваться, ведь бесчисленные подозрения, связанные с ним, не оправдывались. Однако ни радости, ни облегчения не было: оставалось какое-то «но», цепляющее на подсознательном уровне.
Она вышла из офиса, но домой не торопилась. Присела в расположенном неподалеку небольшом скверике, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Тревога не уходила, хотя в общем-то и так была постоянным спутником. Но существовало еще что-то, проскальзывающее из глубины памяти, обрывки давно похороненных за ненужностью воспоминаний, которые теперь хотелось вытащить наружу, чтобы осознать происходящее.
Его голос впечатался в сознание. Царапал изнутри, почти причиняя боль. Смутный образ растворялся в тумане, не позволяя нащупать какую-то нить, которая наверняка вывела бы к разгадке. Нужно было вспомнить… только вот что?
Она так и не нашла ответа, ни сразу, ни позже, уже дома, прокручивая в голове все их недолгое, непонятное знакомство. И не придумала ничего лучше, как опять писать, совсем о другом, словно это действительно могло помочь…
Работа
Прежде казалось, что тех знаний, которыми я владела, вполне достаточно для успеха, но теперь поняла всю нелепость таких мыслей. Мои навыки, опыт работы оказались совсем ничтожными – это стало очевидным при первой же встрече Кирмана с иностранными партнерами, на которую он взял меня в качестве переводчика. Все говорили так быстро, что я едва успевала сообразить, о чем идет речь. Мучительно напрягала память, взывая к собственной собранности, вспоминала слова и правила, отчаянно пытаясь облечь это в нужные фразы, которые ждали с явным нетерпением. Прямо-таки чувствовала напряжение, витающее в воздухе от задержки, вызванной моими раздумьями.
К концу вечера выдохлась так, что едва держалась на ногах. Рот пересох, даже в горле першило, но и в голову не пришло выпить хотя бы глоток воды. Обсуждение деловых вопросов завершилось, и Филипп отпустил меня, продолжая общаться с гостями уже самостоятельно. Уходя, я не удержалась и оглянулась назад, невольно любуясь его выдержкой. Размеренная, спокойная речь звучала так, словно он говорил на родном языке. Гораздо лучше меня. Не просто лучше – наши способности и сравнивать нельзя было: я весь вечер что-то сипела, заикалась, беспрерывно краснела, а он не чувствовал ни тени смущения. Еще раньше объяснил мне, что нуждается в услугах переводчика, чтобы не отвлекаться на чужой язык во время работы, но после увиденного это казалось смешным. Не удивилась бы, уволь он меня завтра после такого провала…
Не уволил. Вызвал в свой кабинет, оглядел внимательно лицо, потухшие, виноватые глаза, которые было неловко поднять, и неожиданно тепло улыбнулся.
– Александра, Ваши переживания абсолютно напрасны.
– Разве? Мне стыдно даже вспомнить вчерашний вечер. А я еще думала, что хорошо говорю по-английски!
– Какая по счету подобная встреча в Вашей жизни?
Мне на самом деле приходилось переводить раньше, но никогда – такое содержание в подобных объемах. Обманывать не было смысла.
– Первая.
Его улыбка стала шире.
– Скажу по секрету: в свой первый раз я забыл, как правильно звучит собственное имя. Так что вы еще хорошо справились.
Я молчала, озадаченная похвалой.
– Хорошо для НАЧАЛА, Александра. Остановитесь на этом – и зароете свой потенциал. Повода расстраиваться на данном этапе нет, если Вы не собираетесь останавливаться на достигнутом.