Долгий солнечный день

Белецкая Екатерина

— А что-то должно было случиться? — удивилась Эри.

— Да нет, конечно, — Лида заулыбалась. — С чего бы чему-то случаться. Вы идите, идите, Ариночка, как раз молоко привезли, вот и заберете.

Разговаривали они через калитку, которую Лида и не подумала открыть. Ну что ж, если так не открывает, можно попробовать иначе, решила Эри, и произнесла:

— Какие у вас оригинальные клумбы. Так интересно кирпич уложен.

— Да? — Лида обернулась. — И правда. Я как-то не особенно присматривалась. Но вообще да, действительно.

— Лида,

а у вас мальчик или девочка? — Эри подумала, что можно попробовать перейти в наступление, и что для матери вопрос о ребенке будет более чем уместным. — Я вот всё никак. Пробуем, пробуем, и не получается.

Что греха таить, пробовать-то они пробовали, конечно, вот только Берта еще на Окисте посоветовала Эри поставить блокировку от зачатия, мотивируя это тем, что «вот только ребенка вам на этом этапе не хватало». Эри с ней, конечно, согласилась. Когда живешь на вулкане, какие уж тут дети.

— Мальчик у меня, — с каким-то странным выражением ответила Лида. — Сыночек.

— А можно посмотреть? — нажимала Эри. — Я так деток люблю! Обожаю просто. Как вижу, так сразу и хочу затискать и обнять. Пирожочки сладкие, золотые…

От собственной интонации и слов её передернуло, но Эри сумела удержаться — кажется, сыграть удалось как надо, она помнила, и потому сумела воспроизвести те самые интонации, и тот самый тон… в общем, всё то, что люто ненавидела на самом деле. Сахарные сопли и сюсюканье. Да, именно. Сахарные сопли и сюсюканье. Гадость какая…

— Сейчас он спит, и… Арина, простите, но… нет, видимо. У него… он, в общем… у него аллергия, и он… ну, плохо выглядит, весь в пятнышках, знаете ли, чихает… — принялась бормотать что-то маловразумительное Лида. Эри удивилась, но вида не подала.

— Наверное, на пыльцу аллергия, весна же, — сказала она. Лида радостно закивала.

— Да, да, я тоже так думаю. Именно на пыльцу. Всё начинает цвести, вот он и… приболел.

— Ну так когда поправится, — улыбнулась Эри. — Потом когда-нибудь.

— Да, давайте когда-нибудь потом, — Лида улыбнулась. — Арина, вы сходите, заберите молоко, а то кончится. Соня может и забыть, сами знаете. Вы ей скажите, что от меня.

Эри кивнула, еще раз улыбнулась, попрощалась, и пошла прочь по улице. Боковым зрением она увидела, как Лида медленно, нога за ногу, бредет в сторону дома. Выглядела в этот момент Лида как-то странно: спина ее сгорбилась, плечи поникли, голова опустилась. Казалось, она не идет даже, а заставляет себя идти, словно бы через силу, словно путь этот, коротенький, ничего не значащий, превратился для неё в пытку, а то и во что похуже.

— Черти что, — пробормотала Эри. Участок Лидии скрылся за поворотом. — Это какое-то совсем черти что. Она себя ведет, как ненормальная. Что-то тут не то, совсем не то, как бы проблем не было…

Мысленно пообещав себе в ближайшем обозримом будущем попробовать разобраться с этим самым «не то», она прибавила шагу — молоко и впрямь могло кончиться, а Саб ну очень просил на завтрак оладушки.

* * *

Дома

обнаружилась следующая картина. Пятый, с высочайшего позволения Саба, сидел за столом на террасе и читал какую-то тетрадь — это оказались дневники, в которых, на взгляд Саба, особого криминала не было, Лин что-то мешал в кастрюльке, стоящей на плитке, а Саб, просто ради интереса, собрал телескоп — оказалось, что сделать это проще простого. Эри оглядела гладкую, блестящую трубу, стоящую на треноге, и сказала:

— Здорово, красивый какой. Саб, а ты был прав.

— В чем? — не понял Саб.

— Она меня не пустила. Причем, как ты и сказал, даже на участок. И молоко я забирала в результате у Сони, в магазине, представляешь?

— Запросто, — кивнул Саб. — Малыш, она прячется, ты не поняла?

— Но почему? — удивилась Эри. — Мы, как мне кажется, безобидные.

— Прячутся не только от опасности, — вздохнул Саб. — Иногда просто не хотят показывать проблему. Судя по всему, это как раз тот случай. Она прячется не «от кого». Она прячется «почему».

— Ну и почему? — с интересом спросил Лин с кухни. Он уже забрал у Эри молоко, и сейчас мешал тесто для оладий в большой миске.

— С ребенком какие-то проблемы, — уверенно сказал Саб. — Может быть, болезнь. Может, уродство. Если это так, то её остается только пожалеть. В жизни бывает всякое, но для нее это трагедия.

«Слышал бы меня кто на Node, охренел бы, — подумал Саб. — Анубис и жалость. Но ведь, черт возьми, мне эту тетку сейчас действительно немного жаль, следует признать. И даже уродца, которого она ото всех прячет, жаль тоже. Они оба не виноваты в происшедшем, и при этом оба — заложники ситуации».

— Бедная, — тут же отозвался Лин. — Давайте ее как-нибудь ещё раз в гости позовем?

— Давайте, — пожал плечами Саб. — Это будет даже интересно.

— А вот это действительно интересно, — Пятый кивнул в сторону дневников, которые лежали на столе. — Это, народ, безумно познавательно.

— В смысле? — не понял Саб.

— В прямом. Георгий, между прочим, был в этом доме частым гостем, — хмыкнул Пятый. — Дневники дикая нудятина, но в них есть, например, списки гостей, которые тут бывали — и он в каждом списке на первом месте. А сам, если кто помнит, называл хозяйку и хозяина блаженными, и дистанцировался от них, как мог. Не странно?

— Я тебе дам ведро белой краски, и напиши это своё «странно» на стене, — резюмировал Лин.

— Вообще, действительно странно, — согласился Саб. — Словно… хм. Пятый, когда дочитаешь тот, что читаешь сейчас, дай мне прочесть.

— Там ещё полно, — Пятый кивнул в сторону стопки тетрадей.

— Нет, нужно именно этот. Хочу сверить твои впечатления и свои, — пояснил Саб. — Двойная проверка.

— Интересно, — Эри покачала головой. — Вообще, свой резон в этом есть…

Она не договорила, потому что зазвонил телефон.