Долгое чаепитие
Шрифт:
— Газеты интересуют меня постольку, поскольку я могу найти там то, что меня интересует, мисс м-м… — Он опять выдвинул ящик. — Мисс Шехтер, но…
— Я заговорила на эту тему потому, что именно она явилась косвенной причиной моего визита к вам, — очаровательно солгала Кейт. — Я знаю, что ваша клиника пострадала в связи с этим от весьма нежелательной для нее рекламы, и я подумала, что, возможно, вас заинтересует возможность рассказать с помощью прессы о более прогрессивных аспектах проводимой в клинике «Вудшед» работы. — Она улыбнулась неотразимо обаятельной улыбкой.
— Только из уважения к моему очень хорошему другу и коллеге,
— Франклину, Алану Франклину, — подсказала Кейт, чтобы избавить психолога от необходимости выдвигать ящик в очередной раз. Алан Франклин был психотерапевтом, у которого Кейт прошла несколько сеансов лечения после трагедии, в результате которой она лишилась Люка, своего мужа. Он предупреждал ее, что Стэндиш, будучи блестящим специалистом в своей области, вместе с тем был эксцентричной личностью, и степень этого качества превышала все допустимые пределы, на которые могла дать скидку его профессия.
— …Франклину я согласился встретиться в вами. Хочу сразу предупредить вас, что если после этого интервью в газетах появятся клеветнические статейки типа «Нездоровый дух в Вудшедской клинике», то я, я…
Я так вам отомщу…Еще не знаю сам,Чем отомщу, но это будет…— Ужас для всей Земли, — с блеском заключила Кейт.
У Стэндиша сузились глаза.
— «Король Лир», второй акт, сцена четвертая, — изрек он. — И насколько мне известно, у Шекспира было «ужасы», а не «ужас».
— А знаете что — ведь вы правы, — сказала Кейт.
Она с благодарностью подумала об Алане. Она улыбнулась Стэндишу, наслаждавшемуся чувством собственного превосходства. Как странно, размышляла Кейт, что у тех людей, которым так хочется вас запугать, легче всего найти слабые струнки и играть на них.
— Итак, что именно вам бы хотелось узнать?
— А если предположить, что я вообще ничего не знаю? — сказала Кейт.
Стэндиш улыбнулся, словно давая понять, что предложение о полном незнании, возможно, будет ему еще более приятно.
— Прекрасно! — сказал он. — Вудшедская клиника — научно-исследовательский центр. Предметом наших исследований являются чрезвычайно редкие и до сих пор не изученные случаи в области психологии и психиатрии человека — случаи эти мы наблюдаем на примере наших пациентов. Пути создания фондов, из которых финансируются наши исследования, самые разнообразные. Так, одна из статей дохода — средства от пациентов, которые поступают в клинику на конфиденциальной основе. Пациенты эти платят за пребывание в клинике очень большие деньги, которые они счастливы заплатить, или, во всяком случае, счастливы иметь возможность беспрестанно жаловаться по поводу того, какая у нас дорогая клиника. Впрочем, жаловаться им, собственно, не на что. Ведь, поступая к нам, они заранее знают наши цены и прекрасно знают, за что они платят. За эти деньги они, конечно же, имеют полное право жаловаться — это одна из привилегий, которую они приобретают в обмен на свои деньги. В некоторых случаях между пациентом и клиникой заключается контракт, в соответствии с которым клиника гарантирует пациенту пожизненный уход за право быть единственным бенефициарием всей его недвижимости.
— Если я правильно вас поняла, целью является назначение поощрительных стипендий для больных, страдающих особо выдающимися болезнями?
— Абсолютно точно. Вы нашли прекрасную
Он выдвинул ящик, в котором, по всей видимости, находился телефон селекторной связи. После того, как он нажал на какую-то из кнопок, один из шкафов отворился, неожиданно оказавшись дверью, ведущей в боковой кабинет, — идея такого дизайна, по-видимому, показалась привлекательной архитектору, испытывавшему идеологическую ненависть к дверям. Из бокового офиса с выражением готовности немедленно повиноваться появилась тощая женщина лет сорока пяти с невзрачным лицом.
— Мисс Мэгью! — обратился к ней Стэндиш. — Нашей целью является назначение поощрительных стипендий для больных с особо выдающимися болезнями.
— Очень хорошо, мистер Стэндиш, — сказала мисс Мэгью и попятилась обратно в боковой офис, закрыв за собой дверь. Кейт подумала, что, возможно, это все-таки был шкаф.
— И в данный момент у нас как раз есть несколько больных с особо выдающимися болезнями, — воодушевился психолог. — Может быть, вам интересно взглянуть на одну или две из наших звезд?
— Конечно, очень даже, мистер Стэндиш, вы очень любезны, — сказала Кейт.
— На такой работе, как эта, быть любезным — моя обязанность, — ответил Стэндиш, включив и выключив улыбку.
Кейт изо всех сил старалась ничем не выдать своего нетерпения. Мистер Стэндиш не вызывал у нее симпатий, ей даже начинало казаться, что в нем есть что-то зловеще-марсианское. Но сейчас ее волновало только одно: поступал ли в клинику рано утром новый пациент и если да, то где он и как ей его увидеть.
До этого она уже пыталась проникнуть в клинику обычным путем, но дежурный регистратор не пустил ее, так как она не могла назвать имя и фамилию больного. Когда она стала расспрашивать, не поступал ли к ним высокого роста, крупный, атлетического сложения блондин, это произвело какое-то неблагоприятное впечатление на регистратора. Во всяком случае, так показалось Кейт. Благодаря короткому телефонному разговору с Аланом Франклином у нее появилась возможность проникнуть в клинику другим, более хитрым путем.
На лице Стэндиша на одно мгновение промелькнуло выражение беспокойства, он снова выдвинул ящик с телефоном.
— Мисс Мэгью, вы помните, что я вам сказал, когда вызывал к себе?
— Да, мистер Стэндиш.
— Я полагаю, вы поняли, что это следует записать?
— Нет, мистер Стэндиш, но я буду счастлива сделать это.
— Благодарю вас, — сказал Стэндиш, бросив на нее слегка недовольный взгляд. — И как следует приберитесь в кабинете. Здесь. — Он хотел было сказать, что кругом страшный беспорядок, но был несколько сбит с толку почти стерильным видом комнаты. — Сделайте обычную уборку, — сказал он в итоге.
— Да, мистер Стэндиш.
Психолог слегка кивнул, смахнул несуществующую пылинку со своего стола, еще раз включил и выключил улыбку, предназначавшуюся Кейт, а затем проэскортировал ее в коридор, застеленный идеально пропылесосенными коврами, которые были настолько наэлектризованы, что это ощущалось каждым, кто проходил по нему.
— Вот здесь, видите, — сказал Стэндиш, неопределенно махнув в направлении стены, мимо которой они проходили в этот момент, не уточняя, что она должна была там увидеть и что подразумевалось понять в увиденном.