Долгое прощание (сборник)

Кристи Агата

Я чуть не подпрыгнула от радости. Лондон! Город, о котором я всегда мечтала!

— Вы очень добры ко мне,— сказала я.— Действительно ли я могу поехать туда? Только я должна найти какой-нибудь способ зарабатывать себе на жизнь.

— Да-да, мое дорогое дитя, я понимаю, мы вместе поищем что-нибудь подходящее.

Инстинктивно я чувствовала, что мои и мистера Флеминга представления о «чем-то подходящем» были диаметрально противоположными, но, честное слово, сейчас было не время спорить на эту тему.

— Значит, вопрос решен? Почему бы тогда тебе не поехать со мной сегодня?

— О, благодарю вас, но что скажет миссис Флеминг?

— Моя жена будет счастлива принять тебя.

будь у меня муж, я бы возненавидела

его, если бы он приводил домой девушек-сирот, не посоветовавшись со мной заранее.

— Мы пошлем со станции телеграмму,— продолжал адвокат.

Мои вещи были упакованы очень быстро. Я печально осмотрела свою шляпу, прежде чем решилась надеть ее. Это была черная соломенная шляпа с сильно помятыми полями. С вдохновением поистине гениальным я ударила по шляпе, пару раз взбила ее, вдавила посередине и прикрепила к ней нечто, похожее на морковь. В результате она приобрела такой вид, что я поспешила вернуть ее к первозданному состоянию. Однако шляпа выглядела еще хуже, чем прежде. Теперь мой вид в точности соответствовал распространенному представлению о внешности сироты.

Я все же немного беспокоилась, как меня примет миссис Флеминг, но надеялась, что моя внешность обезоружит ее. Мистер Флеминг тоже нервничал. Я поняла это, когда мы поднимались по лестнице большого дома, расположенного на тихой Кенсингтонской площади. Миссис Флеминг встретила меня довольно приветливо. Это была высокая спокойная женщина, о которой принято говорить: «хорошая жена и мать». Она проводила меня в безупречно чистую комнату, наговорила мне много хорошего, сообщила, что чай будет готов примерно в четверть первого, и ушла, предоставив меня моим собственным мыслям.

Затем я услышала ее голос, слабо доносившийся из гостиной:

— Ну, Генри, какого черта!..— Больше я ничего не расслышала, но резкость ее тона досказала мне остальное. А через несколько минут до меня донеслась другая фраза, сказанная более кислым тоном:—Я согласна с тобой. Она действительно очень хороша. Жизнь жестокая штука. Мужчины не будут к тебе хорошо относиться, если ты не будешь достаточно хороша, а женщины не будут к тебе хорошо относиться, если ты хороша.

С глубоким вздохом я принялась за свою прическу. У меня хорошие волосы, прямо-таки иссиня-черные и волнистые. Безжалостной рукой я зачесала назад свои кудри. Поработав еще немного над собой, я с радостью обнаружила, что стала теперь невероятно похожа на сироту, которая носит косичку, маленький чепчик и красный плащ. Я заметила, когда спустилась вниз, что миссис Флеминг, увидев меня и мою изменившуюся внешность, ласково улыбнулась. Мистер Флеминг казался озадаченным. Я не сомневалась, что он спрашивал себя: «Что такое она сделала с собой?»

В целом остаток дня прошел хорошо. Было решено, что я сразу же начну подыскивать работу. Когда я пошла спать, я попыталась честно изучить свое лицо в зеркале. Была ли я действительно хорошенькой? Не могу сказать, что я была в этом уверена. У меня не было прямого греческого носа, а рот не был похож на розовый бутон, не говоря уже обо всем остальном. Правда, священник как-то сказал мне, что мои глаза «подобны солнечному лучу, скользнувшему в темный-темный лес». Но священники знают много цитат и выпаливают их всегда наугад. И вообще, я предпочла бы голубые глаза темно-зеленым. С другой стороны, зеленый цвет—: хороший цвет для искательницы приключений.

Я надела темное платье, плотно облегающее фигуру, и оставила открытыми плечи и руки. Я снова взбила себе кудри, напудрилась, надушилась, подвела глаза жженой пробкой. Затем я подвязала волосы красной лентой, воткнула в них алое перо и сунула сигарету в угол рта. Все вместе мне очень понравилось.

— Анна — искательница приключений,— сказала я громко, кивнув своему отражению в зеркале.— Анна — искательница приключений. Эпизод «Дом в Кенсингтоне».

Как все-таки глупы девицы! 

 Глава 3

Несколько

недель я сильно скучала. Миссис Флеминг и ее подруги казались мне в высшей степени неинтересными людьми. Они часами говорили друг с другом о себе и о своих детях — как трудно достать для них хорошее молоко и что они сказали в молочной, когда молоко оказалось плохим. Затем обычно переходили к слугам и говорили о том, как трудно найти хороших слуг и что они сказали по этому поводу женщине, которая работает в отделе регистрации, и что та ответила им. Казалось, что они никогда не читают газет и их совершенно не интересует, что происходит на белом свете. Они не любили путешествовать — ведь другие страны так отличались от Англии. Вот Ривьера им нравилась — там всегда можно было встретить знакомых. Я слушала их, с трудом сдерживаясь. Большая часть этих женщин были богаты.

Весь огромный прекрасный мир был к их услугам, а они добровольно оставались в грязном и туманном Лондоне и вели нескончаемые разговоры о молочниках и слугах.

Оглядываясь назад и вспоминая все это, я думаю, что была не совсем к ним справедлива. Но они были глупы, глупы даже в своей повседневной жизни. Многие из них с трудом справлялись со своими домашними делами, даже имея слуг.

Мое положение не улучшалось. Дом и обстановка были проданы, но вырученных денег едва хватило на уплату наших долгов. До сих пор мне не удалось найти работу. Но и нельзя сказать, что я очень стремилась к ней. У меня было твердое убеждение, что я еще найду дело по призванию. Я говорила себе, что каждый может добиться того, чего он очень хочет. Но эта теория нуждалась в практической проверке.

Это случилось в начале января, точнее, 8 января. Я возвращалась с неудачного свидания с одной леди, которая говорила, что ей нужна секретарь-компаньонка, а в действительности оказалось, что ей требуется работница, которая работала бы по 12 часов в день за 25 фунтов в год. Мы расстались с плохо скрытой неприязнью друг к другу. Я прошла к Гайд-парку и, спустившись в метро, взяла билет. Мне хотелось узнать, действительно ли было сообщение между двумя туннелями в направлении Даун-стрит. И очень обрадовалась, увидев, что мои предположения подтвердились. На платформе было не много людей. На нашем конце, кроме меня, поезда ждал только какой-то мужчина. Когда я проходила мимо него, то сразу почувствовала запах, который с детства не переношу,— запах нафталина. Тяжелое пальто этого типа буквально было пропитано нафталином. Большинство людей надевают свои зимние пальто обычно до января, и запах нафталина к этому времени уже выветривается. Мужчина стоял недалеко от меня, совсем рядом с туннелем. Казалось, он был глубоко погружен в свои мысли. Я могла внимательно рассмотреть его, не боясь, что меня упрекнут в назойливости. Это был маленький худенький человек с очень темным лицом, светлыми голубыми глазами и небольшой черной бородой. Только что из-за границы, сделала я вывод. Вот почему его пальто пахнет нафталином. У него загорелое лицо. Он приехал из Индии. Не офицер. Тогда у него не было бы бороды. Возможно, чайный плантатор.

В этот момент мужчина повернулся, как будто собираясь идти вдоль платформы. Он посмотрел на меня, а потом взглянул на что-то позади меня, и лицо его изменилось. Оно было искажено страхом, почти паническим ужасом. Он сделал шаг назад, как бы отступая от какой-то опасности, забыв о том, что стоит на самом краю платформы, и упал вниз. Что-то сверкнуло на рельсах, послышался шум падения тела. Я пронзительно закричала. Вокруг собралась толпа. Два железнодорожных офицера, появившиеся неизвестно откуда, немедленно начали принимать меры и командовать. Я стояла неподвижно, прикованная к месту страшным гипнозом происходящего. И ловила себя на том, что в то же время хладнокровно наблюдаю за тем, как поднимают тело с рельсов под высоким напряжением...