Долгое прощание (сборник)

Кристи Агата

Он провел пальцем по краю стола и вздохнул.

— Остальное вы, наверно, знаете.

— Отель был переполнен?

— Нет. Там было человек шесть гостей.

— Американцев?

— Американцев двое. Охотники.

— Настоящие гринго или американцы мексиканско-, го происхождения?

Он медленно провел пальцем по колену.

— Я полагаю, один из них был испано-американцем,

— Они находились поблизости от комнаты Ленокса?

Он поднял голову, но зеленые очки ничего мне не говорили.

— Почему они должны были там находиться, сеньор?

Я кивнул в знак согласия.

— Как мило, что вы приехали сюда и рассказали мне все это, сеньор Майоранос. Передайте Рэнди, что я очень, очень ему благодарен.

—

Не стоит благодарности, сеньор.

— А потом, когда у него будет время, пусть он при-шлет ко мне кого-нибудь, кто будет знать то, о чем говорит.

— Сеньор, вы сомневаетесь в моих словах? — сказал он неясным, но ледяным голосом.

— Люди всегда говорят о чести, но честь иногда бывает мантией вора. Не волнуйтесь! Сидите спокойно и дайте мне рассказать по-своему! — Он откинулся назад и поднял нос.— Это, конечно, мои предположения. Я могу ошибаться, но могу и быть прав. Эти двое американцев находились там с определенной целью. Они прибыли на самолете и выдавали себя за охотников. Один из них, некий Менендец,— азартный игрок. Он мог зарегистрироваться и под другой фамилией. Ленокс знал, что они были там. Он написал мне письмо, потому что его мучила совесть. Он использовал меня как добродушного простака, но Ленокс был хорошим парнем, и это его мучило. Он вложил в письмо банкноту в пять тысяч долларов, так как у него было много денег, а у меня мало. Он дал мне в письме небольшой скрытый намек, который я мог заметить, а мог и не заметить. Этот человек всегда хотел правильно поступать, но у него это не выходило. Вы сказали, что отнесли письмо на почту. Почему вы не бросили его в ящик перед отелем?

— В ящик, сеньор?

— Да, в почтовый ящик. Кажется, вы называете его «кайон картеро».

Он рассмеялся.

— Отатоклан не Мехико-Сити, сеньор. Это примитивный поселок. В Отатоклане почтовый ящик на улице? Да там никто не поймет, для чего этот.ящик. Никто не станет вынимать из него письма.

— Ну, оставим это! — сказал я, — Вы никакого кофе на подносе не приносили в комнату сеньора Ленокса, сеньор Майоранос. Вы не зашли в его комнату вслед за полицейским. Но двое американцев заходили туда. Полицейский, конечно, был там и другие люди тоже. Один американец подошел к Леноксу, взял у него маузер, вынул из него один патрон, извлек из него пулю и вставил гильзу обратно в патронник. Затем приставил пистолет к виску Ленокса и выстрелил. Получилась страшная на вид, но неопасная рана. Потом Ленокса положили на носилки, накрыли простыней и вынесли. А когда прибыл американский адвокат, Леноксу дали снотворного. Его положили на лед в темном углу столярной мастерской, где столяр в это время делал гроб Тая Ленокса и сидел американский адвокат. Парень был холодный как лед, неподвижный, с почерневшей раной на виске. Он выглядел чудесно мертвым. На следующий день гроб с камнями похоронили. Американский адвокат поехал домой с отпечатками пальцев и липовыми документами. Как вы находите это, сеньор Майоранос?

Он пожал плечами.

— Так могло быть, сеньор. Требовались только деньги и влияние. Это было бы возможно, если бы тот сеньор Менендец был в хороших отношениях с видными людьми в Отатоклане, например с алькальдом, владельцем отеля и т. д.

— Ну, ведь и это возможно. Идея очень хорошая. Этим и объясняется, почему они выбрали себе такое захолустное маленькое местечко, как Отатоклан.

Он засмеялся.

— Значит, сеньор Ленокс может быть еще жив, не так ли?

— Конечно. Самоубийство было надувательством, основанным на признании. Оно было так хорошо инсценировано, что удалось провести за нос^двоката, который раньше был окружным прокурором. Этот Менендец не такой уж дикарь, каким себя изображает, но у него хватило дикости ударить меня револьвером по лицу за то, что я не убрал своих рук от этого дела. Итак, у него были на то причины. Если бы надувательство выплыло наружу, то Менендец оказался бы в центре международного скандала. А мексиканские

полицейские не более бесчестны, чем наши.

— Все это возможно, сеньор, я это хорошо знаю. Но вы упрекнули меня во лжи. Вы сказали, что я не входил в комнату сеньора Ленокса, чтобы взять у него письмо.

— Вы уже были там, дорогой мой.., и писали это письмо.

Он поднял руку и снял зеленые очки. Глаза человека никогда не изменяют цвета.

— Я полагаю, что сейчас немного рано идти пить гимлит,— сказал он. 

 Глава 51

В Мехико-Сити с ним проделали прекрасную работу. Почему бы и нет? Там врачи, техники, больницы, художники и архитекторы ничуть не хуже наших. Иногда даже немного лучше. Именно работник мексиканской полиции разработал парафиновый тест для выявления пыли нитратов после выстрела. Они не могли полностью изменить лицо Терри, но многого добились. Они даже изменили форму его носа, удалив кусочек носового хряща, так что Терри стал немного курнос. Им не удалось ликвидировать все следы шрамов, и они сделали ему новые на другой стороне лица. Шрамы от ударов ножом — обычное явление в латиноамериканских странах.

— Мне сделали здесь даже пересадку нерва,— сказал Терри, потрогав раненую сторону лица.

— То, что я рассказал вам, до некоторой степени верно? — спросил я.

— Довольно точно. Не совпадают несколько мелочей, по это не так важно. Все произошло очень быстро и иногда импровизировалось, так что я порой не понимал, что происходило. Мне говорили, что я должен сделать то, потом другое и не оставлять никаких следов. Менди был против того, чтобы я писал вам письмо, но я настоял. Он немного недооценил вас. Маленькую загвоздку с почтовым ящиком он совсем не заметил.

— Вы знали, кто убил Сильвию?

Терри не дал прямого ответа.

— Слишком тяжело переживать такую жестокость, даже если жена не много значила.

— Мир жесток. Харлан Поттер принимал в этом участие?

Терри усмехнулся.

— Разве он похож на человека, способного раскрыть карты? Не думаю. Я полагаю, он считает меня мертвым. Кто мог рассказать ему что-нибудь другое, если только вы этого не сделали?

— То, что я ему рассказал, можно завернуть в травинку. Что теперь поделывает Менди?

— Дела его неплохи, он сейчас в Акапулько. Благодарен Рэнди за то, что так дешево отделался. Менди не так плох, как вы думаете. У него доброе сердце,

— Как у змеи.

— Ну, как насчет нашего гимлита?

Не ответив ему, я встал и подошел к сейфу. Повертев запор, я достал оттуда портрет Мэдисона и пять сотенных банкнот, пахнувших кофе. Я положил деньги на стол и убрал в карман пять сотен.

— Эти деньги я возьму. Я довольно много потратил на справки. С портретом Мэдисона я забавлялся, это доставляло мне удовольствие. Но теперь заберите его.

Я положил банкноту перед Терри на стол. Он посмотрел на нее, но не тронул.

— Она принадлежит вам,— сказал Терри.— У меня денег достаточно. Оставьте ее себе, вы можете бросить заниматься делами.

— Я знаю. После того как Эйлин убила своего мужа и осталась безнаказанной, она считала, что станет жить лучше. Он для нее не имел большого значения. Просто человеческое существо с плотью, кровью и душой. Кроме того, он знал, что произошло, и ему трудно было жить с таким грузом на плечах. Он писал романы. Возможно, вы о нем слышали.

— Видите ли, я не мог поступить иначе, мне больше ничего не оставалось делать,— медленно проговорил Терри.— Я не хотел, чтобы кто-нибудь сильно пострадал. У меня не было надежды выбраться из этого ужасного дела. И потом, так быстро нельзя все правильно оценить. Как я должен был поступить?

— Не знаю.

— Она была на грани безумия. Вероятно, она все равно убила бы его.

— Возможно.

— Ну, расшевелитесь же немножко! Пойдемте выпьем по бокалу в каком-нибудь прохладном тихом месте.