Долина белых ягнят
Шрифт:
— И Адамоков тоже. А что слышно там? — Апчара кивнула головой куда-то неопределенно, куда-то туда, в темную ночь, но комиссар понял. Наигранная веселость исчезла с лица.
— Ничего хорошего не слышно. По сводке Совинформбюро трудно судить. Сводки старые, до нас доходят поздно… Кругом неразбериха. Мы — небольшой участок и то разобраться не можем. А Москве надо разбираться во всех фронтах. Посидите, отдохните пока…
Уже рассветало, когда приехал долгожданный офицер связи с пакетом. Локотош разорвал конверт, как бы вымещая всю свою злобу на бумаге. Приказ комдива предельно краток: «под покровом темноты»
— Где же теперь возьмем ночную темноту? Проспали! — в сердцах сказал Локотош. — Поднять полк по тревоге!
Через полчаса вытянулась длинная цепочка верховых, повозок, пеших. Нестройную колонну замыкали грузовики и среди них — трофейный мотоцикл. Апчара удивилась, когда полк вышел на дорогу. Она не думала все же, что уцелело столько людей. Конечно, если сравнить, сколько было всадников в полку в тот день, на параде прощания, то сейчас…
В небе появилась «рама».
В колонне заволновались. Локотош приказал рассредоточиться и двигаться быстрей, чтобы успеть прийти к месту раньше, чем «фокке-вульф» вызовет авиацию. Полк рассыпался по степи. На дороге остались только повозки и машины. Все с тревогой следили за «воздухом». Маратовка уже рядом, в излучине реки Сал. Конники кое-где попытались перейти реку вброд, по река оказалась глубокой, с обрывистыми берегами. Перейти на ту сторону можно только по мосту.
Солнце уже припекало. Выгоревшая степь дышала жаром. Последние дни июля выдались особенно знойными. Лишь над рекой можно было заметить узкие полоски зелени. В степи трава давно превратилась в порошок, злой, как махорка.
Вдруг впереди что-то застопорилось. Колонна, растянувшаяся в пути, постепенно стала сжиматься, как мехи гармошки. Головные остановились, а задние продолжали нажимать на передних. Локотош бросился вперед. Причина задержки оказалась неожиданной. На мосту через Сал застрял танк. Пробовали взять его на буксир — получилось еще хуже. Танк сгреб настил и провалился одним боком. Танкисты и кавалеристы чертыхались и матерились самыми последними словами, но это не помогало.
Командиры суетились, кричали, шумели, а войско между тем скапливалось у моста, как текучая вода у внезапной преграды. Каждую минуту надо было ждать вражеской авиации, и тогда началась бы у реки Сал настоящая мясорубка. Локотош, не дожидаясь, пока танк стащат с моста, приказал конным и пешим переходить реку вброд кто как может и быстрее занимать оборону. Сам он первым бросился в реку с обрывистого берега, чтобы увлечь за собой других, но пример получился неудачным. Во время прыжка Локотош вылетел из седла и оказался под лошадью. Лошадь стала барахтаться в воде и ногой ударила капитана в бок. Хорошо, что была не кована. Локотош, наглотавшись воды, выплыл на поверхность, и оказавшиеся рядом бойцы подхватили своего командира полка.
Апчара сидела одна в мотоцикле, потому что Адамоков пошел на мост. Доти Кошроков увидел ее.
— Ты чего здесь? Иди перебирайся на ту сторону. Пешие все перебираются. Адамоков потом догонит, когда освободят мост.
Пешим действительно оказалось проще всех. Они пробирались по мосту мимо танка, некоторые даже через него и на другом берегу уходили все дальше от опасного места. Апчара поступила точно так же.
Между тем конники метались перед мостом. Лошади не хотели прыгать
Локотош, бледный и мокрый, торопил, торопил оставшихся на берегу. Вспененная вода в реке пахла конским потом.
Комиссар предложил сбросить танк в реку, но майор-танкист набросился на него:
— Сбросить в реку боевую технику, чтобы освободить дорогу повозкам?! На повозках против немецких танков поедешь?
— А если он мешает нам занять рубеж обороны? Это надо не только мне! Вам и самим пора быть где положено…
— Пора, так иди. Нашелся лихач. Боевую технику в реку! Видать, все разбросал, на повозку пересел…
— А ты смотри, как бы не пересел на скамью подсудимых…
Танкисты на буксире потащили злополучный танк. Стальная махина гусеницами сгребла с моста весь настил. Танк повис на стальных тросах, орудие уткнулось в воду.
В конце концов произошло то, чего боялся Локотош. Немцы обнаружили опустевшие окопы и по свежим следам двинули свои танки. Они шли двумя колоннами на райцентр, чтобы не дать полку закрепиться на новом рубеже и первыми ворваться в Маратовку. Это им удалось.
Все те, кто успел пройти по мосту пешком, и все те, кто перебрался через реку вплавь, не достигли еще окраины райцентра, как увидели, что с другой стороны к райцентру широким фронтом через перезревшую пшеницу идут немецкие танки. Они пока не стреляли, потому что конники не вышли еще на рубеж обороны и не обнаружили себя. Но получалось, что колонна наших войск движется навстречу стремительным вражеским танкам.
Локотош приказал рассыпаться по домам и огородам станицы, чтобы хоть как-нибудь встретить немцев и сдержать их, хоть на сколько-нибудь минут, и крикнул Апчаре:
— Беги к мосту, скажи им: танки! Пусть поддерживают нас огнем. Мы будем биться. Потом сядешь на мотоцикл. Там Доти Кошроков. Будь рядом с ним.
Локотош не потому послал Апчару к мосту, что не нашел другого связного, а потому, что у моста сейчас оказалось безопаснее. Там все-таки пушки, а здесь ничего нет, кроме гранат, и можно было предугадать, чем и как закончится этот бой.
Апчара понеслась к мосту, в то время как люди начали разбегаться по станице. Прежде чем спрятаться самим, надо было прятать еще лошадей. Конники затаскивали их в сараи и даже в дома. Немцы, как видно, не заметили еще движения на улицах станицы, но на всякий случай открыли по ней огонь. Лошади, хорошо уже знавшие, что такое артналет, начали метаться и шарахаться. От станицы к реке потянулись машины и повозки чьих-то тылов, оказавшихся с вечера в райцентре, и около моста началась настоящая неразбериха. Тут-то и послышался гул немецких бомбардировщиков.
Комиссар приказывал рассредоточиться, но его команды никто не слышал. А может быть, никому не хотелось уезжать от моста в степь на два или на три километра. Доти вскочил на трофейный мотоцикл и сказал Адамокову:
— Заводи, шуруй по этому базару.
— Есть заводить.
Они ездили на мотоцикле, пронизывая «пробку» в разных направлениях, лавируя между повозками и машинами, и Доти, стоя в люльке, кричал:
— Рассредоточиться в радиусе трех километров! Рассредоточиться в радиусе трех километров!