Долина белых ягнят
Шрифт:
Снова стали спрашивать, кто может управлять мотоциклом. Созвали шоферов. Ни один из них не взялся сесть на незнакомую немецкую машину. Послать грузовик? Надо его разгрузить. Не скоро он обернется.
— Поезжай сам, и быстрее, — посоветовал Бештоев. — Ничего не случится. Я останусь вместо тебя.
Локотош колебался. Нельзя бросить отряд, да еще в такой осложнившейся обстановке. Но не конников же посылать в штаб дивизии. А за час-полтора и правда ничего не случится. Комиссар настаивает. Может быть, он и прав. Лучшее решение то, которое принимается и реализуется немедленно. Да и выхода другого нет.
Спустили
Меньше чем через час показались крыши совхозного поселка. Все так же они выглядывали из спелой пшеницы. Мотоцикл понесся еще быстрее.
Но сильнее стала тревога в душе капитана. Так и есть. Не видно ни машин, ни повозок. Поселок пуст. Заскочил в штабной домик, в несколько других домов — нигде никого. В одном доме отыскал старуху калмычку. Расспрашивал, даже тряс за плечи, но бестолковая старуха ладила только одно:
— Ушла. Ушла. Баста ушла.
Какая баста? Что значит баста. Конец или какое-нибудь название? Побегал глазами по карте, наткнулся на Басту… Поселок в десяти километрах. От него дорога к отряду. Крюк займет четверть часа. А мотоцикл завелся с пол-оборота. Хороший и быстрый трофейный мотоцикл. Скорее в Басту!
Между тем у заставы разыгрались драматические события.
Оставшись полновластным комиссаром, Якуб Бештоев решил действовать по-своему. Он оттянул отряд назад и развернул орудия, как бы готовясь к бою, чтобы психически воздействовать на задерживающих. Ему казалось, что лейтенант, увидев, как на него наводят орудия, откроет шлагбаум. А когда вернется Локотош, пропустит его и даже извинится. Якуб представлял, как удивится капитан, когда он узнает, что комиссар сделал то, что не удалось боевому командиру. Но все получилось не так, как думал Якуб.
Апчара, сидевшая на самой верхотуре груженой автомашины, оказалась как на наблюдательной вышке. Она первая увидела вдали колонну машин, похожих на танки. Калмыцкое село на горизонте исчезло в облаках пыли. С запада входила в него бесконечная вереница танков, бронетранспортеров, крытых грузовых машин. Маленькое село проглатывало колонну.
— Смотрите, — закричала Апчара, — это немцы!
Бештоев принял немедленное решение. О появлении противника сообщать на заставу он не стал, а приказал Ерману Балову, не расстававшемуся до сих пор со своей кавалерийской трубой, трубить сбор. Юный музыкант рад был случаю отличиться.
Пусть теперь лейтенант потребует у немцев письменного приказа… Зачем лишать его случая показать свое мужество? Якуб повел кавалерию прямо через пшеничные поля, а четыре машины поехали по меже. Бештоев не думал обходить заставу, он просто уходил в степь. Идея защиты Элисты в этой обстановке казалась нелепой.
«Все будет хорошо, — твердил про себя Якуб. — Мы пойдем в сторону Кавказа, дойдем до Чопракского ущелья, опередим немцев. На Элисту двигается вся немецкая армия. Что может сделать против нее наш отряд? Надо вывести его из-под удара, спасти. Все-таки хоть что-то уцелеет от Нацдивизии. Вот Якуб добирается
Отряд Бештоева не прошел по бездорожью и семи километров, как сзади послышался гул боя. Ударили орудия. Взвод, оседлавший дорогу, вступил в неравный бой с немцами. Сейчас они покажут лейтенанту свои документы!..
Якуб вел отряд глубокими балками, оврагами, чтобы не обнаружить себя. Бой затих очень быстро. Долго ли перебить два десятка бойцов, когда навалится этакая махина. Когда, переезжая из оврага в овраг, поднялись на высокое место, Апчара увидела вдали два столба черного дыма.
Среди пшеницы обозначилась полевая дорога. Отряд пошел по ней, надеясь, что она приведет в какой-нибудь населенный пункт.
…И в Басте Локотош не нашел штаба дивизии. Комдив решил «оторваться» от противника как следует. Оно и понятно. В его подчинении всего-навсего триста шестьдесят пять человек. Рядового состава не больше сотни. Это все, что осталось от дивизии после того, как из нее выделился отряд Локотоша.
Дивизия небоеспособна, дивизии фактически нет. Скорее всего полковник повел людей к штабу армии.
Локотош повернул назад. С тех пор как он покинул отряд, прошло два с половиной часа. Ничего. Не такое уж это время… Но, подъехав к нужному месту, капитан не обнаружил ни своего отряда, ни лейтенанта, а увидел картину недавнего боя. Удивило его только то, что среди убитых нет ни одного человека из его отряда, ни одного лошадиного трупа.
Локотош понял, что остался один в тылу врага.
Перевод Вл. Солоухина
Сломанная подкова
КНИГА ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
НА АБРИКОСОВОЙ ДОРОГЕ
Начало августа — жаркое время для северных предгорий Кавказа. Поднялась и дозревает на солнце высокая, шелестящая под малейшим ветерком кукуруза. В садах под тяжестью плодов согнулись деревья, иные ветви легли на землю. На полях убирают хлеба. На высокогорных пастбищах, где солнце еще горячее, чем внизу, а воздух прохладен, а травы сочны и не припылены летней мелкой, как пудра, пылью, нагуливают предосенний жирок бараны, овцы.
Мир и тишина в августовском, обласканном солнцем ауле Машуко. Старики в мечети слушают муллу, молодые женщины на уборке хлебов, старухи сидят по домам, хлопочут по хозяйству. Хабиба, например, доит Хабляшу. Сейчас кончит доить и даст ей свежего корма. И как не дать — хороша корова, нет такой второй в целом ауле. Правильно ее прозвали ведерной.
Мир и тишина в ауле. Мужчины на фронте. Фронт где-то далеко, в четырехстах километрах. Мальчишки на улицах играют в войну.
Мальчишки-то и всполошили мирный, отягченный августовским зноем и всеми плодами августовской земли аул.