Долина Граумарк. Темные времена
Шрифт:
— Ты знаешь, куда ведет эта пещера? — спросила она туннельного карлика.
— В большую пещеру, — произнес он, показывая на юг.
— А что в большой пещере?
— Ничего хорошего, — ответил Грязно-коричневый и отважился бросить украдкой взгляд в темную часть пещеры. — Я чувствую это.
— Мне нужно туда, — произнесла Ода.
— Мне нет, — заявил карлик. — Я останусь здесь, на случай если ты застрянешь.
Ода кивнула Грязно-коричневому — в благодарность и на прощание.
Пещера сходилась углом и заканчивалась проломом. Каждые двадцать шагов словно по мановению невидимой руки между скал загорались факелы. Ода скептично оглядывала камни вокруг себя. Казалось, будто они изъедены. Твердый
Иди ко мне, Ода!
— Я уже почти пришла, — прошептала она.
И едва она произнесла эти слова, как вспыхнули новые огни, осветив пещеру перед ней, настолько огромную, что в ней можно было бы возвести замок. В воздухе висели сотни парящих светильников, похожие на огромных светлячков, некоторые из них — на высоте сто футов и выше. В отличие от стен, пол был ровным и гладким. Здесь тоже все покрывал слой раскрошившегося камня. Ода удивленно огляделась по сторонам. Пещера была пуста. Почти в самом центре помещения стояли только один-единственный стул и маленький столик.
— Где ты? — закричала Ода, и слова ее эхом отразились от стен.
Никто не ответил.
Ода медленно подкралась к стулу. Она осторожно переставляла ноги, следя за тем, чтобы поднимать как можно меньше пыли, испуганно оглядываясь по сторонам. Огромные размеры пещеры и множество огней лишали какого бы то ни было чувства расстояния. Прошла целая вечность, прежде чем Ода добралась до стула и стола. Они были покрыты тонким слоем пыли, но на столе был виден отпечаток бутылки и бокала. Полурослик ничего не понимала. Внезапно у нее закружилась голова, и она села.
Я не люблю свет. От него болят глаза.
— Где ты? Покажись! — спокойным голосом произнесла она.
Я прямо перед тобой, присмотрись, — ответил голос у нее в голове.
Взгляд Оды дюйм за дюймом крался по столешнице. Внезапно она почувствовала страх. Неужели она совершила огромную глупость? Что, если все это только ловушка, призрак, злое колдовство?
Она перевела взгляд на пол. Взгляд ее двигался вперед, между светом и тенью. А затем она заметила между скалами похожие на корни кроваво-красные веревки. Они проходили через остроконечные камни, временами исчезали в земле, а затем вырастали из нее в других местах. Ода обнаружила дюжину таких веревок, и все они вели наверх, меж крутых скал. В этой части пещеры не было магических огоньков, которые освещали все вокруг. Глазам Оды потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к темноте за светящимися точками. А потом она увидела это: призрачный силуэт огромного существа, которое висело на стене, словно распятое. Ода хотела закричать, но с губ сорвался лишь тихий шепот:
— Что ты такое?
Я то, что ты так долго искала.
Ода пыталась разглядеть больше, несмотря на испытываемый ужасающий страх, что ей не понравится то, что она увидит. И страх оправдался. Там, где сбегались кроваво-красные веревки, образовалось нечто невероятное. Веревки уже не были похожи на корни, они больше напоминали пуповину, тянувшуюся ко всем частям тела. Существо висело на стене на высоте более десяти футов. Оно было более двадцати футов ростом. Мышцы и плоть были обнажены. Одна рука была развита нормально, вторая изуродована в причудливую трехпалую лапу с когтями. Грудь и живот были словно обмотаны окровавленными тряпками, шеи почти не было. Лицо представляло собой тестообразную, перепачканную кровью массу с искаженным беззубым ртом и двумя черными как смоль глазами, сидевшими глубоко в глазницах и таращившимися на Оду. Но хуже всего для нее было то, что это существо все еще имело человеческие черты
Можешь подойти ближе, посмотри внимательно.
Ода вцепилась пальцами в спинку стула и отвернулась.
— Я не хочу видеть больше и не хочу, чтобы ты продолжал говорить у меня в голове, — как можно сдержаннее произнесла она.
Ода услышала, как существо изо всех сил пыталось оторваться от стены.
— Ты права, и я тебя понимаю, — произнесло висевшее на стене существо измученно низким голосом, пронизывавшим все, — но мне легче заставить других делать то, что я хочу, когда я обращаюсь к ним мысленно. Хотя, наверное, нам это уже не понадобится.
— Я пришла сюда добровольно, — прошипела Ода. — И если захочу, то смогу снова уйти, и ты мне не сможешь в этом помешать.
— Конечно, ты можешь уйти в любой момент, если захочешь, но ты захочешь, когда я тебе разрешу. А я разрешу сразу, как только ты кое-что сделаешь для меня.
Ода почувствовала, что существо говорит правду. От него исходила гигантская сила и в то же время бесконечная беспомощность.
— Что ты такое и чего ты хочешь от меня?
На миг воцарилась тишина, и Ода испугалась, что вот-вот снова услышит в голове голос. Но ничего не произошло, вместо этого существо заговорило обычным голосом:
— Я единственный бог, который будет существовать для тебя, если ты не сделаешь то, что я тебе скажу. Тогда Мать умрет для тебя. Поверь, я хочу совсем немного. Тебе будет легко исполнить мое желание и тем самым исполнить и свое — а именно познать силу Матери. Все, что тебе нужно сделать — простить мою вину.
— Я не могу, я не жрица, — ответила Ода. — Меня не посвятили в сан братьев и сестер по ордену. Моя вера была недостаточно крепка.
— Ты преувеличиваешь силу жрецов и недооцениваешь влияние богов. Мать, которую ты называешь Цефеей, избрала тебя своей жрицей. Какая разница, если пара смертных не надела на тебя мантию своей гильдии. Ты жрица Матери и единственная возможность для меня сбежать из этого плена и исправить свою ошибку. Лишь твое благословение может избавить меня от оков.
— Богиня полуросликов — Цефея, — произнесла Ода. — Согласно нашей вере, других богов не существует. Они не что иное, как идолы, которым поклоняются другие народы. Так что, как видишь, в моей вере нет места для самопровозглашенного бога. Ты просто не что иное, как монстр.
— Я сын Цефеи, Младший, более известный в этом мире как Хадар, повелитель всех зеленокровок, и когда-то был виновником начала эпохи Заблуждения. Я виноват во всем. Я нарушил равновесие и расколол веру народов своими заблуждениями. Моя кровь — яд для этого мира. Она отравляет видение целого и заставляет прорастать фанатизмом и одержимостью единичные мысли. Лишь душа смертного, черпающая благословение из части власти моей семьи, может спасти всех. Души умерших должны быть посеяны заново, иначе никто не обретет избавления. Без душ и веры в божественную семью нить, соединяющая богов и смертных, порвется. Меня взяли здесь в плен, я был пленником того, в ком сам посеял заблуждение. Верни мне мою силу, дай мне свое благословение, и мир снова расцветет.
— Никогда, ты, отвратительный демон! Ты не бог. Ты просто пытаешься ослепить меня своими словами об очищении и исправлении! — закричала Ода. — Скорее сгниет мое сердце, нежели чем я благословлю такое существо, как ты. Твои народы не дали этому миру ничего, кроме подлости.
Голос существа раздался в голове Оды, громче и пронзительнее, чем раньше.
Благослови меня, Ода.
45 Обучающий
— Не смей, Пепельный, — услышал Мило голос Рубинии. — Я лично шкуру с тебя спущу и скормлю зеленокровкам.