Долина Граумарк. Темные времена
Шрифт:
Нарек потянулся в сторону, схватил за шиворот своего спутника, притянул к себе, а затем отвесил звонкую оплеуху.
— Если ты не мои глаза, то зачем ты тогда нужен, халтурщик? — зашипел он на мужчину. — Или я слышал в твоем шепоте слово «полурослик»?
— Нет, учитель, — произнес мужчина. — Простите мою ошибку.
Нарек оттолкнул шептуна от себя, снова обернулся к полурослику.
— А теперь снова вернемся к тебе, маленький человек. Покажи мне кольцо, которое ты носишь при себе. Я хочу потрогать его.
— А что, если я не хочу? Это же мое кольцо,
Нарек усмехнулся.
— У тебя есть выбор, маленький Мило. Ты знаешь, что делают мародеры, если не могут снять кольцо с пальца?
Дорн увидел, что полурослик колеблется. А потом нерешительно вытянул руку и показал кольцо. Сразу же осознал, что Нарек не заметил этого жеста, снял кольцо с пальца и передал украшение предводителю мятежников.
Слепой ощупал кольцо со всех сторон, провел пальцами по всем краям.
— Никаких надписей, — огорчился он. — Скажи мне, кто тебе его дал.
Мило на миг задумался и пришел к выводу, что рассказывать о троллях и гоблинах было бы глупо.
— Мне дал его наш мейстер Гиндавель, который и отправил меня в путешествие.
— А что именно он сказал, когда дал тебе кольцо? — поинтересовался Нарек.
— Он сказал, что в Рубежном оплоте я должен искать свою мать. Он произнес это на кариндском языке. Ceeth m`ue fammam`e, ищи в Рубежном оплоте. Вот и все.
— Это и все? — удивился Нарек. — Ничего не сказал про амулет и его значение. Может быть, твоя мать что-то знает об этом?
— Я бы не рассчитывал, — ответил Мило. — Она умерла много лет назад.
— Жрец полуросликов, загадочный символ, из-за которого все дерутся, мертвая мать и сын, который ее ищет, — вслух размышлял Нарек. — Что же это все может значить?
Судя по виду полурослика, он хотел добавить что-то еще, но вдруг передумал. Он украдкой бросил взгляд в их сторону, и Дорн осознал, что Сенета все время таращится на малыша.
— Раф, раздели добычу между мужчинами, — приказал Нарек. — Высокие и сильные получат мечи и топоры, худощавые — луки или арбалеты. Части доспехов раздать воинам с оружием для ближнего боя, остальным ничего не нужно. Вы согласны, наемник?
Дорн так привык к тому, что Нарек не обращается к нему по имени. Так он показывал, что он не с ними, и что ему не рады. Если бы Дорн мог, он бы с удовольствием и очень быстро выполнил подспудное желание этого шута горохового и смылся.
— Вы прекрасно разбираетесь в том, как вести людей, ученый. А что до вашей стратегии боя, то я могу лишь надеяться на то, что повозки снизу доверху загружены короткими луками и стрелами, потому что единственный меч, который нужен этому сброду, уже у меня в руках.
— Наемнику не понять, что может сделать убеждение с простыми людьми. Сражаться плечо к плечу, восстать против несправедливости — это может оказаться сильнее любого меча.
Нарек подал мятежникам знак подходить к повозкам торговцев. Толпа медленно потекла мимо.
— Так всегда говорят полководцы, когда у них нет монет, чтобы нам платить, — ответил Дорн, но Нарек уже отвернулся от него
Первые мятежники встали плотным строем вокруг боковых стенок, чтобы получить меч, щит или лук. Почти никто не роптал. Казалось, большинство довольны тем, что им выдали. И только один юнец не сдержался, когда ему вложили в руки лук.
— Я не слабак и не трус, — возмутился он. — Дай мне меч, я хочу сражаться с этими регорианами лицом к лицу. Они забрали на допрос мою жену. С тех пор как она вернулась, она не произнесла ни слова и целыми днями плачет. Одному Регору ведомо, что они с ней сделали. Я хочу показать этим гадам, что было ошибкой связываться с моей семьей.
Торговец, раздававший оружие из повозки, растерянно оглянулся на Рафа. И только когда тот кивнул, мужчина получил свой меч.
Взгляд Дорна снова упал на полурослика, который поглядывал на окрестные здания, стараясь держаться как можно незаметнее. Он сказал, что его взяли в плен. Значит, он с этими людьми не добровольно. Может быть, он попытается бежать?
Тут в конце улицы, тянувшейся с севера, мелькнул отблеск света и осветил фасад углового здания. На стене дома заплясали длинные, еле различимые тени. Мгновение спустя из соседнего переулка на мощеной главной улице показались первые факелоносцы. Они широким строем двигались прямо к ремесленному рынку. В свете факелов сверкал металл — мечи, доспехи, отполированные щиты.
— Регориане! Городская стража! Это ловушка! — заревел Дорн.
В тот же миг на площади воцарился хаос. Мятежники, у которых еще не было оружия, бросились к повозкам торговцев, чтобы ухватить хоть что-то. И во всей этой суматохе и криках зазвучал один чистый низкий голос.
— Сейчас все решится! — крикнул Нарек. — Покажите им, что с нами будет не так-то просто. Если мы падем, с нами падет город. Долой тиранию веры. Смерть тиранам!
Прежде чем полурослик успел принять решение, что ему делать на поле боя, Дорн схватил его, перебросил через плечо и побежал коротким путем к Южной стене. Сенета последовала за ним.
Оказавшись в тени городской стены, Дорн поставил полурослика на ноги. Он ткнул пальцем в маленького человечка и как раз собирался спросить, как тот попал в плен к людям Нарека, когда всего в тридцати футах от них в стене открылась дверь. Стража пользовалась ею, когда нужно было попасть на галерею крепостной стены.
Дорн обернулся и побежал прямо на стража, показавшегося из-за двери, схватил его за руки и отшвырнул прочь. Молодой солдат ударился о стену, попытался обнажить меч, но Дорн добил его коленом в подбородок. Солдат потерял сознание.
Сенета схватила испуганного полурослика за руку и потащила за собой. В мгновение ока они оказались внутри городской стены. Дорн последовал за ними. Он хотел захлопнуть за собой дверь, но тут кто-то вставил ногу в щель между дверью и дверным косяком.
Дорн просунул руку в щель и схватил мужчину. Это был один из повстанцев, худощавый тип около пятидесяти лет.