Долина магов
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, что среди нас может быть предатель? – тихо, словно бы размышляя вслух, спросил Статли, длинный, худой, как птеродактиль, охотник. – Однако это невозможно. Нити судьбы не врут. Будь среди нас черный маг. мы определили бы это в течение минуты.
– Верно, – поддержал его Брум. – Что угодно, только не это.
– Как же тогда обитатели долины магов узнали о наших планах? – спросил Хантер. Брум пожал плечами.
– Да откуда я знаю? И вообще, почему ты считаешь, будто черные маги знают все наши планы? Откуда такая уверенность? И почему ты не пытаешься объяснить их всеведение другим образом?
– Каким?
– Да каким
– Назови хоть одно.
– Могу и назвать.
– Я внимательно слушаю. Говори. Хантеру и в самом деле было интересно. Брум частенько выдвигал совершенно завирательные теории, но в некоторых из них ощущалось присутствие «благородного безумия».
– Хорошо, – Брум пожал плечами. – Вот тебе одно из очень простых объяснений. Как ты знаешь, нитями судьбы обладают не только люди, но и животные, а также и птицы. Мы как-то на это не обращаем внимания, поскольку что нам животные? Они нам не опасны. Стало быть, приглядываться к их нитям судьбы и вовсе не стоит. Тут бы с верными магами сладить. Вот только есть у животных нити судьбы. А если есть, значит, можно с помощью этих нитей ими и управлять. И те, кто наводнил этот мир черными магами, вполне возможно, умеют читать нити животных. И управлять ими тоже. А какая-нибудь белка или ворона может следить, и подслушивать не хуже опытного шпиона. Даже лучше, поскольку на нее никто внимания не обращает. Вот так-то. Брум плюхнулся на стул и скрестил руки на груди. Лицо у него было довольное. Как же, утер нос Хантеру. Пусть-ка он попробует его слова опровергнуть. А тот и не пытался. Теория была любопытная и объяснявшая многое. Почти все объяснявшая. И спорить, вроде бы, даже было не о чем. А стало быть, – добавил Брум, – нечего рассусоливать и зря тратить время. Если противник в курсе всех твоих планов, надо от них отказаться. Действовать наудачу. Или пан – или пропал. Так чтобы ты и сам не знал, что в следующую секунду выкинешь. Тогда и для противника твои действия будут полной неожиданностью.
– Ну да, – осуждающе покачал головой Алвис. – И полагаться только на голую удачу. Удача, она имеет скверное обыкновение покидать тебя тогда, когда ты в ней более всего нуждаешься. Нет, действовать наобум означает почти наверняка завалить все дело.
– А по-другому ты завалишь его обязательно, – парировал Брум. – Хуже, чем действовать без плана, может быть только одно. Действовать по плану, известному твоему врагу.
– Но тогда нам придется разбиться на несколько отрядов.
– Почему?
– Тогда шансы, что хоть один из них прорвется к долине магов, значительно увеличатся.
– И при этом мы распылим своим силы.
– Это не страшно. Любой охотник знает, что маги очень опасны только на расстоянии. Если же сумеешь к ним подобраться поближе, то справиться с ними можно. Если в долину прорвутся хотя бы пятеро из нас, песенка магов спета.
– Это-то понятно. А вот как же их хозяева – лендлорды? С ними никто еще не имел дела. Никто и не знает, что от них можно ожидать.
Тут в разговор вступили и другие сидевшие в зале охотники, стали высказывать соображения.
Хантер молчал.
На душе у него было неспокойно, причем не так, как бывает перед хорошей дракой, а так, словно впереди, в будущем, его ждала большая-большая неприятность, этакая бочка с дерьмом. Стояла себе, спокойненько ждала, когда он в нее плюхнется. А еще он обдумывал одну интересную мысль, которая никак не хотела уходить у него из головы. Хорошо, они могут узнать любого предателя по нитям судьбы.
Рейс обещал быть тяжелым. Самолет попался с норовом, и пилот, прежде чем пригнал его на взлетную полосу, проклял весь белый свет, очень подробно, с массой вставок и добавлений, причем проделал эту операцию раз пять, не меньше.
На взлетной полосе выяснилось, что заправщики еще не приехали. А до взлета оставалось не более получаса. Пилот в шестой раз стал высказывать вслух все, что он думает о хозяине аэропорта, о заправщиках, о погонщиках самолетов, о пассажирах, о погоде, о ближайших и дальних родственниках хозяина аэропорта, о...
Ничего интересного в этой ругани Фахрада не находила. Она спустилась по трапу, который почему-то уже прикатили, на взлетное поле и пошла в сторону здания аэровокзала. У нее было предчувствие, что, в довершение всего, ей придется лететь одной.
Так оно и оказалось. Диспетчер сказал, что ее напарница заболела, а на смену, как раз сейчас, нет никого. Так что придется ей, голубушке, постараться.
Фахрада вспомнила кое-какие из выражений летчика и пошлепала к самолету.
У нее была надежда, что случится еще какая-нибудь неприятность и полет отменят вовсе. По техническим причинам. Этим надеждам, конечно, не суждено было сбыться. Заправщики прибыли с опозданием минут на пятнадцать. Они подкатили к самой морде самолета свою телегу и стали суетливо скидывать на поле тюки с сеном. Пилот спустился из пилотской кабинки по веревочной лестнице, потрогал сено, понюхал и схватил старшего заправщика за грудки.
– Что же ты, гад, делаешь? – почти ласково спросил он. – С каких это пор самолеты кормят таким дерьмом?
Заправщик стал путано объяснять, что другого сейчас нет, но вот завтра как раз прибудет новая партия. Свежее, кондиционное сено, отборное, сладкое как мед. И вот когда они прилетят назад... А один рейс можно сделать и на этом. Ничего с самолетом не случится. Вон какая зверюга.
– А если я обратно не вернусь? – продолжал вопрошать летчик. – Если у самолета во время полета начнутся колики?
Фахрада не стала дожидаться, когда он в очередной раз примется высказывать мнение о хозяине аэропорта, о его родне и вообще об окружающем мире, и полезла в пассажирскую кабину.
Она пятый год работала стюардессой и сейчас поняла, что рейс все-таки состоится. Так зачем же зря тратить нервы?
Минут через пять кабина заходила ходуном – самолет начал заправляться.
Фахрада прикинула, что рейс задержится минут на двадцать, не больше. Почти в пределах нормы. Хотя пассажиры, которым придется проторчать лишних двадцать минут в аэропорту, залезут в кабину не в самом лучшем расположении духа. А стало быть...
Стюардесса огорченно вздохнула.
Эх, чему быть, того не миновать.
Опыт пяти лет полетов на самых различных самолетах, от совсем юных, так и норовивших устроить в небе нечто непотребное, до стариков, то и дело пытавшихся заснуть на высоте нескольких сотен метров, ее не подвел. Пассажиры ввалились в кабину и стали ругаться, даже не успев рассесться по креслам.
Единственный способ поставить на место пребывающих в скверном расположении духа пассажиров – это продемонстрировать им, что твое настроение еще хуже.