Долина Молчания
Шрифт:
—Больше, чем мне хотелось бы. — Киан запустил пальцы в ее волосы — желание, не отпускавшее его несколько недель. — Что плохо для нас обоих. — Он нежно поцеловал ее. — Это ошибка. — Еще один поцелуй, более глубокий и страстный.
Вкус ее губ был таким же весенним, как и запах — солнечным и юным. Киан окунулся в эти ароматы, впитывал их; слегка — совсем чуть-чуть — прикусив ее нижнюю губу, он почувствовал, как прервалось ее дыхание.
Его ладони заскользили по водопаду волос, скользнули под него и погладили спину
Мойра не вздрогнула, почувствовав на шее его зубы, но замерла, когда его ладонь легла ей на грудь.
Еще никто так не прикасался к ней. Жар, исходивший от ее тела, буквально сразил его — как и осознание того, что лишь тонкая ткань отделяет его ладонь от ее плоти.
Потом исчезла и эта преграда, и ночная рубашка упала к ее ногам. Мойра инстинктивно прикрылась ладонью, но он взял ее руку и легонько стиснул зубами запястье, не отрывая взгляда от ее глаз,
— Боишься?
— Немного.
— Я тебя не укушу.
— Нет, нет, не этого. — Она прижала ладонь к его щеке. — Внутри меня столько всего происходит. Нового. Никто еще так не прикасался ко мне. — Собравшись с духом, она взяла другую его руку и прижала ее к груди. — Еще, еще.
Он провел большим пальцем по соску, наблюдая, как тень наслаждения пробежала по лицу девушки.
—Не думай ни о чем, Мойра.
Но мозг уже и так словно заволокло туманом. Разве можно о чем-то думать, когда тело переполняют чувства?
Киан приподнял ее, так что их лица вдруг оказались на одном уровне. А затем его губы снова увлекли ее в жар поцелуя.
Что это под ней — кровать? Он прошел с ней на руках через всю комнату? Как... нет, мысли окончательно запутались, когда ладони и губы Киана обжигающим бархатом заскользили по ее телу.
Это был пир после слишком долгого поста. Но Киан не торопился, неспешно наслаждаясь нежностью и ароматом ее кожи. Трепет, пробегавший по телу девушки, каждый ее вздох и вскрик усиливали его возбуждение.
Когда ее любопытные руки подобрались слишком близко, грозя потерей самообладания, он сжал ее ладони, продолжая медленно и безжалостно терзать губами ее грудь.
Возбуждение ее росло; Киан чувствовал, как ее тело под ним переполнилось желанием. А когда он довел ее до вершины наслаждения, она изогнулась всем телом и сдавленно вскрикнула.
Потом обмякла, ее пальцы ослабли.
— О-о. — Это слово напоминало долгий выдох. — О, я понимаю.
— Тебе только кажется. — Его язык скользнул по пульсировавшей на шее жилке. Мойра вздохнула, и его рука опустилась ниже, между ног, проникла во влажный жар, ведя к новым вершинам наслаждения.
Будто
Его руки направляли ее, пока она не возненавидела эту нескончаемую жажду его тела. Не помня себя, Мойра принялась стягивать с него рубашку.
— Мне нужно... Я хочу...
— Знаю. — Киан снял рубашку, чтобы она могла коснуться его, ощутить вкус его кожи. И отдался наслаждению ее жадных ладоней и губ.
Дыхание щекотало кожу, теплое и прерывистое, пальцы сначала скользили по телу, затем вонзались глубоко в кожу. Ладони девушки сжали его бедра, и Киан помог ей сорвать с себя остатки одежды.
Глаза Мойры широко раскрылись, и он растерялся — то ли ему смеяться, то ли гордиться.
— Я... не знала. Я видела мужчину и раньше, но...
— А теперь знаешь? — Он рассмеялся.
— Конечно. Мужчины, купались в реке, и я из любопытства...
— Ты подглядывала за ними. После купания в холодной реке мужское достоинство... предстает не во всей своей красе. Не бойся, я не сделаю тебе больно.
Нет, ей должно быть больно. Она читала об этом в книгах и, конечно, слышала разговоры других женщин. Но Мойра не боялась боли. Она уже ничего не боялась.
Девушка откинулась на спину, готовясь терпеть боль, но он снова принялся ласкать ее, возбуждая и одновременно расслабляя, словно она была натянутой струной.
Киан хотел, чтобы она растаяла, растворилась под его ладонями, забыла обо всем. Стройное, натянутое, как струна, тело вновь расслабилось, стало теплым и мягким, а кожа порозовела от вызванного желанием прилива крови.
— Смотри на меня. Мойра, могри. Смотри на меня. В меня.
Это он умел — у него хватало воли и самообладания. Киан мог облегчить этот момент, снять вспышку боли, оставив одно наслаждение. Увидев, как затуманились темно-серые глаза Мойры, он погрузился в ее лоно. Наполнил ее.
С дрожащих губ девушки сорвался тихий стон. Взгляд Киана не отрывался от ее глаз; его бедра пришли в движение — длинными, медленными толчками, от которых волны наслаждения пробегали по ее лицу и телу.
Даже после того, когда Киан отпустил ее взгляд, когда она начала двигаться вместе с ним, ее глаза не отрывались от него. Сердце девушки бешено колотилось, такое живое, что ему казалось, что оно бьется у него в груди.
Оргазм наступил вместе с криком восторга и облегчения. И только теперь он, наконец, позволил страсти увлечь себя вслед за Мойрой.
Свернувшись клубком, она прижалась к нему, словно котенок, вылизавший сметану до последней капли. Киан не сомневался, что потом будет казнить себя за это. Но теперь ему так хотелось хоть немного понежиться.