Долина счастья
Шрифт:
Слушая ее, Флис спрашивала себя, каково это – быть матерью, испытывать радость от общения с детьми и искренне гордиться ими, как сейчас делала Бьянка? Она показала фотографию своих ребятишек. Темноволосые и темноглазые, с оливкового цвета кожей, мальчики были миниатюрными копиями их отца.
Взгляд Флис против ее воли был прикован к Видалю, который активно обсуждал с Районом рекомендации инженера. Конечно же ей не стоило труда представить, как могли бы выглядеть его сыновья. В конце концов, у Флис была фотография маленького Видаля. Она выросла с этим образом,
Бокал задрожал в руке Флис. С какой стати она гадает, на ком женится Видаль, как будут выглядеть его сыновья и появятся ли они у него вообще? И почему ее переполняет взрывоопасная смесь любопытства и желания, укоренившегося глубоко в теле – прямо там, где находится лоно?
Глава 7
Наступила ночь, и Флис вернулась в свою спальню. Ее оголенная шея на фоне белоснежного халата, который она надела, выйдя из душа, напомнила Фелисити о пропавшем украшении, наполнив ее чувством вины.
Ее мама постоянно носила этот кулон и очень дорожила им. Флис не могла припомнить и дня, чтобы она не надела его. И теперь из-за собственной небрежности Фелисити потеряла его. Почему-то эта потеря причиняла ей такую же глубокую боль, как и утрата матери. Она вновь ощутила ту грусть, которую испытывала в детстве, задаваясь вопросом, почему же у нее нет папы. Эта цепочка и кулон соединили ее родителей, а потом и Фелисити с ними. Это была единственная вещественная связь между тремя людьми. А теперь она прервана. Из-за ее невнимательности.
Правда, теперь у нее появилась еще одна связывающая ее с отцом вещь, напомнила себе Флис. Дом, который он завещал ей.
Но Видаль ясно дал понять, чего он ждет от нее. Герцог де Фуэнтуалва желает, чтобы она продала дом ему.
Флис уже снимала халат и собиралась лечь спать, как вдруг услышала стук в дверь. В спешке накинув халат, она пошла открывать, полагая, что хочет войти кто-то из служанок.
Однако это оказалась вовсе не служанка. Видаль вошел и закрыл за собой дверь.
– Чего ты хочешь? – спросила девушка.
Плохо, если он заметит беспокойство в ее голосе и догадается, что оно вызвано уязвимостью Флис и беззащитностью перед ним. Она надеялась, что нет, видя его циничную ухмылку.
– Не тебя, если ты на это надеялась… А ты все-таки хочешь переспать с Районом, не так ли, Фелисити?
– Нет! – резко выкрикнула Флис.
Без макияжа, с распущенными волосами и босиком, не говоря уже о том, что под халатом она была абсолютно голой, девушка уже чувствовала превосходство Видаля, одетого в светлый костюм и бледно-голубую майку. А тут еще предательское тело вспыхнуло и само потянулось к нему.
Видаль сказал грубо:
– Лгунья. Я знаю тебя.
– Нет, не знаешь. Ты совершенно не знаешь меня. И если ты пришел сюда, чтобы оскорблять…
– Можно ли оскорбить такую женщину, как ты? Я уверен, что ты… женщина, которая отдается всем и каждому.
Каждое его слово, каждое оскорбление,
– Я принес тебе это, – коротко объяснил Видаль, сменив тему и разжав кулак. На его ладони лежала цепочка с кулоном.
Флис потеряла дар речи. Ей пришлось протереть глаза и посмотреть еще раз, чтобы поверить в реальность происходящего.
– Мой кулон, – пролепетала она и помотала головой, спросив бессвязно: – Как? Где?
Видаль неохотно ответил:
– Я припомнил, что кулон был на тебе, когда мы зашли в дом, поэтому логично было предположить, что ты потеряла его именно там. После того как пожелал спокойной ночи Бьянке и Району, я съездил туда. Ты нервно теребила цепочку, пока мы были в кабинете Филиппа, поэтому я начал поиски оттуда. В итоге мне повезло, и я нашел кулон на полу рядом с письменным столом.
– Ты сделал это для…
«Для меня», – собиралась спросить Фелисити, но обрадовалась, что не успела это сделать, поскольку Видаль сказал решительно:
– Я знаю, как много значило это украшение для твоей матери и как она дорожила им.
Видаль заставил себя не обращать внимания на робкие нотки в голосе Флис. Он не хотел замечать, насколько она беззащитна и заслуживает сострадания, потому что если бы он признал это, то… То что?
«Это ничего бы не означало», – уверял себя Видаль.
Фелисити кивнула:
– Да, мама очень им дорожила.
«Конечно же он поехал искать цепочку не ради меня. Видаль никогда ничего не сделал бы ради меня», – с грустью подумала она.
– Я рада, что ты нашел его. – Это было все, что смогла сказать Фелисити. Она протянула руку, собираясь взять украшение, но при этом коснулась руки Видаля и тут же почувствовала страх. Страх чего? Флис боялась, что, прикоснувшись к нему, она уже не сможет остановиться.
Видаль понял, что совершил ошибку. Он не должен был заходить к ней в спальню. Так почему же он так поступил? Чтобы проверить свое самообладание? Доказать, что ему все под силу? Видаль осознавал, что на Фелисити надет только халат. Если взять в расчет ее распущенное поведение, грязные наклонности, он может взять Флис прямо здесь и сейчас, насытиться ею, и терзающее его желание наконец будет полностью удовлетворено.
По телу Фелисити пробежала судорога.
– Возьми его, – сказал Видаль, держа в руке мерцающее украшение.
На мгновение они замерли, глядя друг на друга в абсолютной тишине. У Фелисити начала кружиться голова от чувственного напряжения, возникшего между ней и Видалем. Мужчина протянул руку, и Флис показалось, что он собирается дотронуться до нее. Она сделала шаг назад, забыв, что там стоит журнальный столик. Девушка услышала, как выругался Видаль, увидевший, что она споткнулась, но даже тогда она отмахнулась, готовая скорее упасть, чем терпеть его прикосновения. Однако было поздно. Видаль схватил ее за плечи. Его глаза были преисполнены враждебности и презрения, когда он посмотрел ей в лицо и затем уставился на распахнувшийся халат.