Долина совести

Дяченко Марина и Сергей

Вечерело. Под окном собралось человек пятнадцать; тут были и Супчик, и Клоун, и Глеб Погасий, и Кукушкины прихлебатели, и Линка Рыболов, и Ждан, и Марфа Чисторой, и Дана… Половина класса. И все стояли и глядели на окна, и в какой-то момент Влад с ужасом подумал: а как мама?! Вот она придет с работы и увидит темный дом, толпу внизу… Что она должна думать, скажите пожалуйста?!

Зажглись фонари. Влад не слышал, о чем переговариваются его одноклассники – но видел, что они угрюмы и злы. Случилась потасовка между Супчиком

и Клоуном; Линка заехала по загривку Глебу, а тот побоялся давать сдачи. Что им надо от меня, думал Влад, чуть не плача. Чего они хотят, что я им сделал…

Он был близок к тому, чтобы открыть форточку и сбросить на визитеров вазон с алоэ – когда на сцене появилось новое действующее лицо. Учитель математики и физики, тот самый, чей урок прогулял сегодня Димка Шило.

Математик шел по улице и смотрел на номера домов, сверяясь с записной книжкой. Влад навсегда запомнил, какое у него было при этом лицо – очень сосредоточенное, как у хирурга перед операцией; это выражение очень не шло ему. (Математик похож был на плюшевого гнома – такой же мягкий с виду, круглоносый и круглощекий. Тем из учеников, кто позволял этой карамельной внешности ввести себя в заблуждение, нелегко было потом выкарабкаться хотя бы на четверки, потому что математик был придирчив и злопамятен, и учеников своих любил, как огонь любит щепки.)

Когда математик увидел толпу своих воспитанников перед дверью нужного ему дома – лицо его утратило озабоченность и на секунду поглупело. К его чести, он очень быстро овладел собой; Влад, наблюдавший за ним сквозь два стекла и дырку в занавеске, предположил, что учитель хвалит Кукушкину шайку за проявленное к товарищу внимание. Очень хорошо, что так много ребят явились навестить больного. И очень странно, что больной не открывает, вообще не подает признаков жизни…

Математик твердым шагом направился к порогу и решительно нажал мертвую кнопку звонка.

Никакого звука, конечно же, не последовало. Наоборот – тишина в темном доме сгустилась сильнее, будто бы нарочно.

Влад спустил ноги с дивана.

Математика не была его сильным местом. До сих пор только их с учителем взаимное уважение помогало ему не скатываться до позорной тройки.

…Когда дверь наконец-то открылась, учитель даже отпрянул. Маленькие глаза его широко раскрылись; в следующую секунду он шагнул вперед, поспешно – будто опасаясь, что Влад возьмет да и захлопнет дверь прямо перед его носом.

А за круглой спиной учителя толпились одноклассники. Именно толпились, как в автобусе, хотя улицы на всех хватало. Несколько раз математика ощутимо толкнули в спину – но он будто не заметил.

– А у нас света нет, – сказал Влад в ответ на все эти жадные, вопросительные, странноватые взгляды. – Света. Нет.

Математик рассмеялся с явным облегчением. Как будто у него гора с плеч свалилась:

– А… Одноклассники пришли проведать…

А у вас, оказывается, света нет!

– Мама на работе, – сказал Влад.

Математик смутился.

Наверное, только теперь он увидел ситуацию со стороны: вечер, больной ребенок один в доме, света нет, и толпа однокашников во главе с учителем прямо-таки ломятся в дверь…

– Мы, вероятно, не вовремя, – сказал математик. Облегчение на его лице сменилось напускной обеспокоенностью. – Но по телефону все время занято… как ты себя чувствуешь?

Влад стоял в дверях в трикотажном спортивном костюме. Весенний ветер вовсе не был теплым.

– Еще плохо, – сказал Влад.

Он видел, как наиболее наглые его одноклассники, те самые, что оказались в первых рядах и едва не сбили учителя с ног, теперь понемногу убираются в стороны, а их место занимают новые. Он видел, как недоверчиво всматривается Линка Рыболов – будто определяя, настоящие ли веснушки у него на носу и не подрисованы ли брови. Он видел, как часто хлопает ресницами Марфа Чисторой – будто от сильного ветра.

– Ну, иди отдыхай, – сказал математик. – Так бы, конечно… но если нет света… а мама на работе… может быть, помочь тебе починить свет?

– Перегорела пробка, – сказал Влад.

– Это просто, – учитель оживился. – Ребята, где здесь поблизости магазин? Еще не закрыто – надо купить электрическую пробку!

– Спасибо, мама принесет, – быстро сказал Влад.

Вокруг учителя стояли теперь только Ждан, Глеб да пара девчонок. Основная масса посетителей переместилась к автобусной остановке, Супчик и Клоун, не скрываясь, закурили…

– Ну, выздоравливай, – сказал математик.

А Ждан неожиданно протянул руку – и коснулся линялого Владова рукава.

* * *

– Да, странновато-чудесато, – сказал Димка. – Знаешь, я думаю, это из-за Кукушки. Они тебя зауважали. Говорят, ты его прямо-таки по стенке размазал. Я сам видел, какой у него фингал на роже…

– Ничего я его не размазал, – с сожалением признался Влад. – Я до него один только раз дотянулся… Или два. И вмазал. А так… Их же там двое или трое дрались, и еще человек десять подгавкивали. Линка Рыболов…

– Кстати, Линка в другую школу перешла, – сказал Димка. – Перевели родители.

– Да? – обрадовался Влад.

И устыдился своей радости.

Подумаешь…

* * *

Учителя, даже те, кто прежде был к Владу совершенно равнодушен – почему-то очень радовались его появлению. Едва переступив порог и оглядев класс, и увидев Влада на обычном месте, не могли сдержать улыбки:

– Палий! Ну наконец-то! Как здоровье?

Влад заранее рассудил, что благосклонностью учителей лучше не пренебрегать, и всякий раз отвечал смиренно:

– Спасибо, гораздо лучше… Температуры уже нет…