Долина теней. Последний артефакт

Ким Камилла

В соседи ведь за умом не пойдёшь.

Эйн Штейн повесил на двери лаборатории амбарный замок, словно это может препятствовать движению научной мысли. Если я правильно понял то, что было написано в инструкции к напильнику, то уже к трём чесам ночи я смогу проверить некоторые из своих теорий экспериментальным путём».

Бену

Бену задумался. Он не знал, были ли у вельдов мастера, способные изготовить такую вещь как та, что он держал сейчас в руках. Более того, об этом народе ему практически ничего не было известно. Когда-то давно вельды

жили в Шам-Хесу. Строго говоря, они же его и построили, а люди пришли в город позднее, когда он по непонятным причинам оказался заброшен. Никто не знал, была ли тому причиной война, какая-то природная катастрофа или вельды просто ушли в поисках лучших мест. Лишь немногих из этого древнего народа еще можно было встретить в отдаленных поселениях. Промышляли они охотой и были отменными скорняками.

Если верить старинным легендам, вельды переселились в какую-то мифическую страну, которую называли Долиной Теней. Сказания гласили, что там якобы сокрыты чудесные секреты магов стихий, но Бену перестал верить в сказки, когда ему исполнилось десять лет. Ему не раз доводилось слышать рассказы купцов, о том, что где-то далеко на юге есть город вельдов Дарат, но и его население медленно, но неуклонно сокращается. Некогда цветущая цивилизация переживала упадок, и, возможно, через несколько столетий исчезнет навсегда.

Если У-ку прав, и пирамидка – образец забытой письменности этого народа, то возможно стоит снарядить экспедицию в Дарат. Бену чувствовал, что очень скоро в науке произойдёт очередной переворот, и если ему для выяснения истины придётся ехать на край света, ничто его не удержит.

В дальнем углу зала Бену заметил профессора Хапри и кивком указал на него Иеро. Никто никогда не видел академика без объёмистой тетради, в которой тот постоянно что-то записывал неразборчивым прыгающим почерком. Ещё во время учёбы в академии точных наук Бену гадал о том, чем же занимается Хапри на самом деле, и на этот вопрос вряд ли кто мог ответить определенно.

Сам профессор был патологически неразговорчив. В академии он читал, если можно так выразиться, курс химии, изводя за учебный год в несколько раз больше мела, чем все остальные преподаватели вместе взятые. Как он умудрялся общаться со студентами, оставалось загадкой, хотя ученики Хапри были лучшими в академии и за её пределами. Он не любил лишних слов и не жалел реактивов для красочных, а иногда и опасных опытов. Не единожды студентам Хапри приходилось буквально вылетать из аудитории, надсадно кашляя и теряясь в густых клубах разноцветного дыма.

Кроме всего прочего, профессор был автором многочисленных научных трудов, которые имели бешеный успех и мгновенно сметались с прилавков книжных магазинов. Можно, конечно, вспомнить о том, что в библиотеке академии точных наук работы профессора не были представлены ни одним экземпляром, но это уже совсем другой разговор. Каждый новый фолиант Хапри выпускал под оригинальным псевдонимом, однако этот ход не мог сбить с толку истинных поклонников его творчества. Среди них были как студенты, так и известные в городе учёные. Бену смутно вспомнил, что несколько сочинений Хапри есть в коллекции Покойника, и тот с удовольствием их перечитывает и называет гениальными.

Доктор не кривил душой – эти книги были панацеей от плохого настроения. Никто в городе не подозревал, что они являются серьёзным научным исследованием, и описываемые опыты действительно имели место, а у самого профессора никогда не было чувства юмора. Даже в нежном младенческом возрасте он был серьезным и неулыбчивым, что дало его матери повод подозревать

у него какую-то опасную болезнь, которую она лечила народными настоями, а потом и плетёным ремнём из телячьей кожи.

По какой-то неведомой причине Хапри считал себя лучшим другом Бену. Этот вывод следовал из записок самого нелепого содержания, которыми он бесконечно забрасывал молодого учёного. Археолог не замечал, как они попадают в его карманы или оказываются на столе в комнате, которую он перед уходом запер, и это заставляло его нервничать.

Сказать, что профессор был непредсказуем, значило бы ничего не сказать. Основной своей целью Хапри мыслил доказательство несостоятельности жизненной позиции Иеро. Трудно определить, в чём коренилась его неприязнь к оракулу. Бену подозревал, что всё дело в их взаимоисключающих характерах. В своих записках Хапри жаловался, что Иеро слишком много говорит.

Иеро

– Не пойти ли нам в парк? – неожиданно предложил оракул. – Я слышал, сегодня там будет большое представление.

Бену энергично покачал головой.

– У меня очень много работы. Я хочу немедленно приняться за расшифровку. Думаю, мне нужно пойти в библиотеку Исторического университета, просмотреть несколько книг, – он спрятал пирамидку в карман, в нём что-то зашуршало, по всей вероятности, обрывки бумаги, отчего Бену передернуло. – Это загадка нового уровня, друзья. Я должен её понять, иначе не будет мне покоя.

– Сейчас ты пытаешься пробить головой каменную стену, – меланхолично заметил Покойник. – Мне не раз приходилось такое наблюдать, одно время я работал в приюте для умалишённых. Всё, что нужно в такой ситуации – просто сесть, успокоиться и, раз уж на то пошло, оглядеться в поисках двери.

«Кстати, биться головой в дверь тоже не имеет никого смысла, уж я-то разбираюсь в этом».

– Доктор пытается сказать, что отдохнуть и отвлечься тебе не помешает, – поддержал его Иеро. – Никуда твой артефакт не денется. Поверь, нужное решение придёт само. На мою помощь само собой можешь рассчитывать.

В устах оракула эти слова звучали чуть ли не зловеще. Бену до сих пор с ужасом вспоминал, каким путём пришло к нему решение загадки письменности эргамов. Он всерьёз опасался, что эти воспоминания будут преследовать его до конца дней. Тогда Иеро просто мелом перечертил иероглифы с глиняных кругов на пол каюты, а потом принялся допрашивать духов при помощи нагретой на свече иглы, подвешенной на нитке. Он утверждал, что это самый надёжный способ связи.

Иеро показывал различные предметы духам эргамов, и они раскачивали иглу, разъясняя, как эти вещи назывались на древнем языке, а Бену с неприязнью наблюдал за манипуляциями оракула из дальнего угла каюты. В конце концов, он заявил, что столь экстремальное содействие теперь без надобности.

К чести Бену будет сказано, что большую часть работы по расшифровке он выполнил без посторонней помощи еще до того, как корабль бросил якорь в бухте Шам-Хесу.

Понимая, что и в этот раз ему предстоит грандиозная по своим масштабам работа, Бену согласился составить компанию своим друзьям. Ему действительно не мешало бы немного поразвлечься, а городской парк в праздничный день – это самое подходящее место для всевозможных забав. Покойник хлопнул его по плечу и сказал, что свежий воздух стимулирует мыслительную активность, и подмигнул Иеро. Расплатившись с хозяином, они вышли из таверны. О профессоре Хапри никто не вспоминал.