Долина теней

Blinddog Alexander

– Двадцать пять процентов за просто посидеть в сторонке? Слишком выгодно, ты что-то недоговариваешь.

Гай растянулся в глупой улыбке.

– Просто мы же старые друзья, не так ли?

Казино находилось на минус первом этаже. Помещения наверху были настолько дорогими, что и подвальный этаж считался престижным, так что, похоже, по местным меркам заведение было вполне приличным. Хотя Макс был уверен, что несколькими этажами ниже уже творятся СОВСЕМ незаконные дела.

Охраны возле двери не было. Глаз видеокамеры системы безопасности

демонстративно навелся на Гая и моргнул зеленым. Затем переключился на красный, и повернулся к Максу.

– Он со мной, - сказал Гай.

Искусственный интеллект охранной системы счел рекомендацию удовлетворительной и открыл дверь. Внутри казино был тот же город, что и наверху, только в миниатюре. Смесь рас и национальностей, тяжелые облака табачного дыма разрезают вопли на всех языках, крики, смех и сверлящая мозги музыка.

Гай чувствовал себя здесь как рыба в воде. Кому-то кивал, махал приветственно рукой, шлепнул пару официанток пониже спины. Макс молча шел за ним следом, пристально осматривая заведение. Ему здесь не нравилось. Он бывал в местах и похуже, но все они были опасные изначально. Тут же все больше напоминало засаду, когда в любой момент со всех сторон начнется ад.

«С ума уже схожу, начал параноить на ровном месте», - одернул он себя мысленно.

Гай зашел в комнату, где за большим столом уже сидело человек семь.

– Привет, девчонки.

Один из китайцев буркнул в ответ что-то, явно такое же нелицеприятное. Гай приложил палец к экрану дилера и подтвердил перевод денег. Игра началась. Вдоль стен сидели совсем другие люди, по-видимому, охранники играющих. Макс осмотрел эту странную компанию.Здоровяки с мощными свинцовыми имплантатами рук и тощие японцы в черных костюмах.

«Это сукин кот меня сюда как своего официального телохранителя притащил»

Сверкая длинными стройными механическими ногами, китаянка-официантка принесла ему чашечку какого-то пойла. Макс понюхал недоверчиво и одним махом опрокинул в себя. Китаянка, улыбнувшись, ушла, виляя задом. Игра за столом уже шла вовсю, картежники орали друг на друга, метая по дисплейному столу проекции фишек, кто-то взрывался проклятьями, радостно орал, требовал ещё выпивки. В воздухе висела смесь табачного и более сладкого опиумного дыма.

Макс, не зная ни правил игры, ни даже названия, силился по лицу Гая определить насколько хорошо идут у него дела. Но выражение его лица менялось чаще, чем настроение у женщины. То он орал что-то на азиатском и хватался за волосы, как тут же, радостно хохоча, хлопал по плечу своего соседа за столом.

Валенштайн прекратил попытки понять насколько все плохо и стянул ещё стакан алкоголя с подноса мимо проходящей официантки. Она снова ему улыбнулась (а может это была уже другая, черт их поймет). Макс поймал себя на мысли что хочет не спеша провести рукой по этим аккуратным красивым имплантатам. В животе у него разливалось тепло, мысли начинали замедлять свой ход и налезать одна на другую.

– Черт, а я быстро нажрался с этой азиатской водки.

Он подловил себя, что сказал это вслух и решил взять себя в руки. Кинул взгляд на Гая – тот продолжал азартно метать

карты, не отвлекаясь ни на что. Все, вроде бы, было в порядке. Макс зевнул, потянулся, решил немного размять ноги.

Он встал и вышел в большой зал. К толпам людей он почти начал привыкать, но постоянный звон, треск и вопли вызывали в нем жуткий дискомфорт. Он бесцельно побродил туда-сюда, чувствуя на себе косые взгляды посетителей. Может, не любят солдат, может – считают его чьим-то телохранителем и заранее настроены неодобрительно. Не зная куда деться, и уже сожалея, что встал со своего места, схватил с подноса официантки маленький стакана виски и присел в углу за свободным столиком.

Не успел он и глотка сделать, как к нему за столик подсела девушка.

– Не угостите зажигалкой? – спросила она.

Макс на автомате поднес к её сигарете огонь. Рассмотрел девушку внимательнее, пока она прикуривала. Это была китаянка, лет двадцати пяти. Мягкая кожа, миндалевидные глаза, блестящие черные волосы собраны в тугой хвост. Фиолетовое платье довольно дерзко оголяло бюст. Левую руку по самое плечо ей заменял современный протез бело-золотых тонов, в пальцах которого она элегантно держала сигарету.

– Благодарю, - сказала девушка, выпуская струю дыма из тонко сложенных губ.

Голос у неё был тихим и вкрадчивым, словно она все время шепчет, очень мягко произнося звук «л».

– Меня зовут Мэйли.

– Макс.

Она пристально рассматривала его.

– Я вижу вас здесь впервые Макс.

– Так и есть, Мэйли. Никогда тут прежде не был. Заглянул вот на огонек. А вы здесь частый гость, надо полагать?

Она покивала.

– Пожалуй, можно и так сказать. Почему же вы не захаживали сюда? Предпочитаете другие развлечения?

– Да, - Макс поболтал лёд в стакане. – Люблю, знаешь, посидеть дома с книжкой и чашечкой горячего кофе.

Она засмеялась, красиво запрокинув голову.

– Ты здесь один?

– Нет, но мой друг слишком увлечен игрой, так что ему не до меня.

– Ох, какая жалость, - Мэйли взяла его за руку. – Может, тогда я тебя развлеку?

– Что же, я бы не отказался от такой приятной компании, – Макс чувствовал, как хмель сильно ударил в голову.

– Тогда пойдем, покажу тебя одну классную вещь, - она потянула его за собой.

Он пошел за Мэйли, любуясь сзади, как плотно ткань платья облегает её круглую попку. Онипришли к красной двери, у которой стоял внушительных размеров охранник. Он кинул взгляд на девушку, на Макса, и, не говоря ни слова, открыл перед им.

Они спустились вниз. Уже на лестнице до слуха Валенштайна начали долетать отдаленные крики толпы. В нос сильно ударил запах скученных в помещении людей. Через минуту перед глазами открылась полная картина. В центре большого зала находилась яма, примерно метров пяти в диаметре, в центре которой бились двое мужчин. Покрытые кровью и потом, они усердно избивали друг друга гигантскими, больше подходившими для медведя, механическими протезами. Ни о каких красивых приемах и тонкости борьбы речь даже не шла. Со звериным ожесточением они словно рубили друг друга железом своих рук.