Долина вне времени
Шрифт:
– Вы кажетесь озабоченным, – сказала Марга.
– Озабочен? Нет, просто думаю.
– О чем?
– О Венгамоне и о своей работе, о том, как уже начали растаскивать мой рудник.
– Вам не хватает Венгамона, не так ли?
Он улыбнулся и покачал головой.
– Нет. Рудник был всей моей жизнью. Время от времени я брал короткие отпуска, но думал только о работе и только о ней, да о ценах на рынке. Но лишь до самой последней поры. Это, наверное, свойство Долины: сейчас рудник кажется мне далеким,
– Мне понятны ваши чувства, – сказала Марга. – Я день и ночь жила в обсерватории. Всегда нужно было сделать так много снимков, так много прочесть книг, что я даже и в мыслях не допускала пропустить хотя бы один день или приостановить работу. Но здесь нет звезд, и я не жалею о них.
Он взял ее руку.
– Меня все-таки интересует: если Ла Флоке добьется успеха, если мы действительно выберемся из Долины и вернемся к своей обычной жизни, будем ли мы после этого хоть немного другими? Или я опять вернусь к своей бухгалтерии, а вы к своим звездам?
– Мы этого не узнаем, пока не вернемся, – ответила она. – Если вернемся… Но взгляните туда.
Торнхилл посмотрел. Мак-Кей и мисс Хардин были всецело заняты беседой. Он держал ее за руку.
– К профессору наконец-то пришла любовь, – улыбнулся Торнхилл.
Регулианин спал, альдебаранец задумчиво глядел под ноги, рисуя что-то на песке. Спикианин все коричневел. В Долине царил полный покой.
– Я, бывало, очень жалел зверей в зоопарке, – сказал Торнхилл. – Но, в общем-то, это не такая уж плохая жизнь.
– Постольку, поскольку мы до сих пор не знаем, что еще припасено для нас у Стража.
С вершин гор неожиданно начал сползать туман, рваные клочья его поплыли над Долиной. Вначале Торнхилл подумал, что Страж вернулся для очередной беседы, но затем понял, что это обычный туман. Стало прохладней.
Он, плотней прижав Маргу к себе, задумался о своих тридцати семи годах. Он неплохо выглядел для такого возраста: подтянутый, атлетического сложения, с быстрыми рефлексами и острым умом. Но до самого этого дня – трудно было поверить, что это все еще первый день в Долине, – понимал ли он, что в жизни есть многое другое, кроме добычи руды и бизнеса?
Чтобы понять это, понадобилась Долина. Будет ли он все помнить, если они выберутся отсюда? А может, лучше остаться с Маргой здесь и быть вечно молодыми?
Он нахмурился. Вечная молодость, да, но если не по собственной воле, если быть вечным узником… Нет, это не для него.
Теперь он пришел к окончательному решению. Марга крепче сжала его руку.
– Мне кажется, возвращаются Ла Флоке и Уэллерс, – проговорила она.
– Видимо, им так и не удалось, – откликнулся Торнхилл, не понимая, испытывает ли он облегчение или разочарование.
Он увидел их, а вскоре
Несмотря на туман, делающий свет солнца тусклым, Торнхиллу не составило труда разобрать выражение лица Ла Флоке. Оно было не из приятных. Весь облик этого человека дышал злобой и ненавистью.
– Ну, – спросил Торнхилл, – нет выхода?
– Мы поднялись километра на полтора, а затем этот проклятый туман окутал все вокруг. Как будто его послал Страж. Мы вынуждены были повернуть назад.
– И не было никаких признаков существования выхода?
Ла Флоке пожал плечами.
– Кто знает? Пока что нам не удалось его обнаружить. Но я найду его!
Мы пойдем завтра, когда на небе появятся оба солнца, и найдем его!
– Вы – дьявол, – донесся слабый тусклый голос Мак-Кея. – Вы еще не бросили эту затею?
– И не подумаю, пока я жив! – закричал Ла Флоке. Но в его голосе слышались нотки бравады.
Торнхиллу захотелось узнать, что же произошло на самом деле.
Перебранка длилась недолго. Ла Флоке еще немного покричал и гневно удалился, приняв оскорбленный вид. Уэллерс посмотрел ему вслед и покачал головой.
– Лжец!
– О чем вы?
– Там не было тумана, – сказал здоровяк. – Он все выдумал, пока мы спускались, и решил использовать туман как оправдание. Лягушка-бык издает много шума, но внутри она пустая.
Торнхилл попросил:
– Расскажите, что произошло там, наверху, и почему вы повернули назад?
– Мы поднялись не более чем на триста метров, – сказал Уэллерс. – Он шел все время впереди. Но вдруг упал и сильно побледнел. Тогда он сказал, что не может идти дальше.
– Почему? Он боится высоты?
– Вряд ли, – возразил Уэллерс. – Я думаю, он боится подняться наверх и увидеть, что там, – может быть, он это точно знает – там нет никакого выхода. Возможно, он не может открыто взглянуть фактам в лицо. Не знаю, но он заставил меня вернуться.
Внезапно Уэллерс вскрикнул, так как Ла Флоке тихо подошел сзади и сильно ткнул его в спину. Уэллерс повернулся.
– Дурак! – выругался Ла Флоке. – Кто рассказал тебе эти бредни?
– Бредни? Отойди, Ла Флоке. Ты прекрасно знаешь, что струсил там, наверху. Не старайся заговорить нам зубы.
В углу рта Ла Флоке напрягся мускул. Его глаза сверкнули. Он взглянул на Уэллерса, словно перед ним был хищник, сбежавший из клетки. Неожиданно он сделал резкое, неуловимое движение рукой, и Уэллерс отступил, издав дикий крик, прижав руки к низу живота. Силач, правда, тут же выпрямился и размахнулся, но траппер ловко увернулся от пудовых кулаков и, нырнув под руку, нанес удар в массивную челюсть гиганта. Тот ошалел от такой наглости и впал в шок. Ла Флоке крутился вокруг, постоянно нанося новые удары.