Доллары царя Гороха
Шрифт:
Гортензия Петровна посмотрела на деньги с выражением самого крайнего отчаяния.
– Так я и знала, – прошептала она, – даже ждала, что их найдут и призовут меня к ответу. Вы ведь из КГБ? Я сразу поняла! Тогда тоже женщина была, только ей не удалось Михаила Николаевича обыграть, да и о Леонардо вы зубы обломали, один Володя Трошев, земля ему пухом… Но его просто поймали с купюрами. Господи, все умерли, все. Леонардо, Марфа, Михаил Николаевич, одна я осталась, одна… Значит, он все же сходил к вам, вор!
Я слушала бессвязные восклицания Гортензии Петровны и понимала, что случайно наткнулась на совершенно
– Одна, – монотонно повторила старушка, – одна…
В этот момент дверь соседней квартиры стала приоткрываться. И опять Гортензия Петровна удивила меня своей прытью. Она в мгновение впихнула меня внутрь своей квартиры, подхватила с пола деньги и закрыла дверь изнутри. Я очутилась в темной прихожей, где у стены стояла высоченная старинная вешалка, украшенная фарфоровыми медальонами.
– Ступайте в гостиную, – тоном светской дамы велела Гортензия Петровна, рукой указывая мне направление.
Я миновала извилистый коридор и вошла в комнату, заставленную тяжелой мебелью с пыльной бархатной обивкой. Несмотря на знойный июль за окнами, тут при полном отсутствии кондиционеров было прохладно и пахло, как в библиотеке, хоть ни одной книги я не заметила.
Гортензия Петровна села на диван и снова завела:
– Я осталась одна! Все умерли. Разве справедливо, что теперь за всех отвечать придется мне?
– Людмила Сергеевна жива, Люся, – уточнила я, – жена Володи.
Гортензия Петровна удивилась.
– Да? Вы уверены? Ей вообще-то больше лет, чем мне. Кстати, Люся была старше Володи, это их страшная семейная тайна. На мой взгляд, в данном факте ничего особенного нет, но она очень боялась, что знакомые узнают о разнице в летах. Люся, дура, и в молодые годы плохо соображала, а сейчас, наверное, совсем ум растеряла. Знаете, мудрость не всегда приходит с возрастом, чаще всего старости сопутствует маразм. А уж коли смолоду был идиот, то к зрелым летам станет кретином в квадрате! И потом, Люся ничего не знала, ей Володя наплел какую-то глупость. Она была совсем не в курсе. Володя обожал дурочку, просто умирал от любви, избавил ее от всех забот, на руках носил. Конечно, Михаил Николаевич относился ко мне очень хорошо, но такого обожания я никогда не видела. Хотя разве можно было меня сравнить с Люсей? О господи! Да и Марфу тоже. И ведь Володя развелся с Люськой, фиктивно, словно зверь, почуял опасность и с собой в тюрьме покончил, только бы на его драгоценной женушке ни пятнышка не осело. И уж, наверное, постарался с того света позаботиться о ней.
Гортензия Петровна потеребила плед, прикрывавший диван, вздохнула и, очевидно, приняв какое-то решение, спросила:
– Если я сейчас расскажу вам всю правду, избегну ли тюремного заключения?
Надеюсь, что вы не осудите меня и поймете, почему я моментально ляпнула:
– Конечно, вас никто не тронет.
Гортензия Петровна снова затеребила шерстяную накидку.
– Все равно друзья в могилах, – протянула она, – значит, я никого не предаю… Ладно, слушайте.
Глава 30
Леонардо Якунин, Володя Трошев и Михаил Клара дружили с ранней юности, со студенческих времен. Якунин и Трошев учились в одном институте, там и познакомились. Потом Леонардо женился на Марфе, а у нее имелась подруга детства Гортензия. Через
В молодости друзья часто выезжали на природу, устраивали пикники, и женская часть компании обычно готовила мясо для шашлыков, а после завершения трапезы мыла посуду и собирала мусор. Но небольшая оговорка: это делали только Марфа и Гортензия. Люся же сидела с мужчинами и курила вонючие папиросы, вставленные в янтарный мундштук. Было абсолютно бесполезно призывать ее помыть тарелки или приготовить чай.
Володина жена сначала пыталась сделать вид, будто ничего не слышит, но, если Марфа и Гортензия проявляли настойчивость, она кокетливо щебетала:
– Ой, девочки, вы же такие замечательные хозяйки, просто любо-дорого посмотреть! А я полнейшая неумеха! Ну ничегошеньки не могу! И как только Вовка меня терпит!
И что было ответить на подобное заявление? Один раз Гортензия не выдержала и крикнула:
– Все равно топай сюда! Будешь учиться. Бери тарелки, губку и начинай.
Люся возмущенно вздернула брови и глянула на мужа. Володя встал и предложил:
– Давайте я помою.
Гортензия от злости чуть не швырнула на пол котелок. А Люсенька довольно хихикнула и закурила новую папироску. Потом у них появились дети, почти одновременно у всех. Настя у Трошевых, Сергей у Якуниных и Алеша у Клара. Многие компании распадаются, когда дети достигают школьного возраста, потому что отпрыски ссорятся между собой и бедным маменькам приходится без конца разнимать драчунов. Но Настя, Сережа и Леша никогда не выясняли отношений на кулаках. Впрочем, Алексей большую часть детства, юности и отрочества провел вне дома. Без всякого стеснения Гортензия Петровна сказала мне:
– Мы с Михаилом Николаевичем отдали жизнь науке. Марфа и Люся имели возможность заниматься детьми, а я помогала мужу, мы сделали несколько, поймите, я абсолютно не преувеличиваю, больших открытий. Алексею пришлось бы сидеть дома всегда одному, а в интернате четырехразовое питание, приятели. Мальчик, правда, в первый год пребывания там часто плакал и просился назад, но отец объяснил ему нашу проблему, и Леша все понял.
Младший Клара рос очень разумным и серьезным. После получения аттестата он вернулся домой, поступил в институт и теперь снимается в кино.
Несмотря на ежедневную упорную работу, Клара жили совсем не богато. Оклады научных работников не столь велики, как думают о них обыватели. Михаил и Гортензия по поводу своего материального положения особо не переживали, они никогда не завидовали Якуниным, которые имели существенно больший доход, Леонардо был успешным художником и очень активно рисовал портреты на заказ. Но Гортензию нисколько не смущало, что Марфа щеголяет в каракулевой шубке, а у нее самой всего лишь обычное пальто – только бы грело. Но потом наступил момент, когда Гортензия оценила, как это хорошо – иметь много денег. Михаил занялся очень интересной проблемой – старением растений.