Доллары для герцога
Шрифт:
Герцог поставил саквояж на стол и повернулся. Увидев, что Магнолия в нерешительности остановилась в дверях, он спокойно и даже непринужденно произнес:
— Здесь довольно прохладно. Мне кажется, стоит разжечь огонь.
С этими словами он взял растопку с каминной полки, зажег ее от свечи на столе и, опустившись на колени, поднес к дровам.
Когда огонь разгорелся, герцог поднялся и увидел, что Магнолия по-прежнему стоит на пороге.
— Проходите и садитесь, — дружелюбно сказал он.
Она
Когда Магнолия опустилась в кресло, герцог закрыл поплотнее дверь и уселся напротив своей супруги, по другую сторону камина.
В свете пламени ее лицо показалось герцогу чрезвычайно бледным. Глядя в огонь, она нервно сжимала и разжимала руки, лежавшие у нее на коленях.
Герцог знал, что тем самым Магнолия пытается скрыть от него, что они дрожат.
Воцарилось молчание. Герцог обдумывал, с чего начать разговор и как убедить Магнолию сказать правду.
Через некоторое время, убедившись, что Магнолия будет молчать, пока он сам не заговорит, герцог произнес:
— Вы только что сказали мне, что не имели ни малейшего понятия о том, куда направитесь. Если это правда, то что вы собирались делать одна в совершенно чужой вам стране?
— Я… мне казалось, что я смогу г-где-нибудь спрятаться… чтобы никто не смог… отыскать меня.
— Полагаю, под словом «никто» вы подразумевали меня?
— И… маму.
Она произнесла это так тихо, что он едва расслышал ее.
— Вы — замужняя женщина, и ваша мать не несет за вас никакой ответственности, — ответил герцог. — Вся ответственность ложится теперь на меня, и вам должно быть известно, какой сенсацией станет ваше исчезновение на следующий же день после свадьбы.
— Я… думала… вы будете рады.
Говоря это, Магнолия не отрывала взгляд от огня.
— Нет, я не был бы рад. Я был бы очень встревожен, взволнован и огорчен.
На щеках Магнолии вспыхнул слабый румянец. Герцог чувствовал, что она не верит ему, но тем не менее продолжал:
— Вы, конечно, понимаете, какой опасности подвергали себя?
Герцогу очень не хотелось подробно объяснять ей, что если у нее в саквояже действительно лежат драгоценности, то и его, и дорогой горностаевый плащ украли бы у нее раньше, чем она успела бы дойти до конца Парк-Лейна.
— Я… я хочу… уйти!
Эти слова, произнесенные чуть громче и отчетливее, сорвались с ее губ на одном дыхании.
— Но почему? — спросил герцог.
— Потому, что я… не хочу быть… вашей женой… а вы… вы ненавидите меня!
Герцог был удивлен, а Магнолия, не дождавшись ответа, взглянула на него, и он вновь прочел в ее глазах ужас.
— Я чувствовала это… в церкви, в саду и в поезде, — продолжала она. — Словно
На это герцогу нечего было возразить; он просто онемел от изумления и тщетно пытался подобрать нужные слова, пока Магнолия, торопясь, договаривала:
— Отпустите меня… пожалуйста… дайте мне уйти… и найти место… где бы я смогла… спокойно жить… Вы можете… забрать мои деньги… все деньги… но если я вам не нужна… я не могу… оставаться здесь… отпустите меня!
Голос Магнолии звучал так требовательно и в то же время так жалобно, что герцог сказал:
— Вы достаточно умны и должны понять, что все не так просто. Если я чем-нибудь вас сегодня расстроил, то примите мои извинения.
— Мне показалось… что мамины затеи рассердили вас, — прошептала Магнолия. — Но ни папа, ни я… не имели ни малейшего понятия… о том, что она… задумала.
— Я рассердился лишь потому, — признался герцог, — что рассчитывал на тихую простую церемонию для нас, наших родственников и друзей. Собственно, поэтому я и настоял на том, чтобы венчание происходило в Англии.
— Я… понимаю, — произнесла Магнолия, глотая слезы, — но маме казалось… что все это… очень… скучно, потому что прессе нечего будет… написать, а она… она хотела, чтобы все знали, что я вышла замуж за… герцога.
Интонация, с которой она произнесла последнее слово, заставила герцога поинтересоваться:
— А вы что же, не хотели выходить замуж за герцога?
— Нет… конечно же, нет! — воскликнула Магнолия. — Я не хотела выходить замуж ни за кого… кроме…
Она на мгновение замялась, и герцог спросил:
— Кроме кого?
Ему показалось, что она не ответит, но через мгновение, отвернувшись, Магнолия сказала почти шепотом:
— Кроме того… кто полюбит меня… но раз… никто не может… меня полюбить… я вообще не хочу… выходить замуж.
— Я вас не понимаю, — сказал герцог.
Магнолия слабо взмахнула рукой, но пальцы у нее дрожали, и она снова с силой прижала ладони к коленям.
— Пожалуйста, объясните, что вы имеете в виду, — попросил герцог. Он говорил с ласковой настойчивостью, как будто уговаривал ребенка, и тут же подумал, что в Магнолии действительно есть что-то детское.
Она и в самом деле выглядела очень юной, сидя на краешке кресла, прямая, как стрела. Ее тонкий профиль отчетливо вырисовывался на фоне мраморной каминной полки.
— Когда я окончила школу, — прошептала Магнолия, — я поняла, что мама… собирается… выдать меня за кого-нибудь… очень знатного… а папа объяснил, что никто из… обычных людей… из тех, кто ему нравится… не захочет даже и думать… о свадьбе… потому, что я так… богата.
Это слово она произнесла с трудом и, лишь сделав над собой усилие, сумела закончить: