Доллары для герцога
Шрифт:
Магнолия вскрикнула от радости.
— Мы поплывем в Грецию? Эта страна всегда меня очень интересовала!
— Мы поплывем туда, куда вы пожелаете, — ответил герцог и, подумав про себя, что эту фразу следовало закончить словами: «… потому, что за все платите вы», почувствовал раздражение. Сейчас ему совершенно не хотелось об этом вспоминать.
Видимо, та же мысль посетила и Магнолию, потому что огонек в ее глазах погас, едва загоревшись.
— Вам прекрасно известно, — сказала она, — что…
Сказав это, она открыла дверь и, не оборачиваясь, вошла в комнату, оставив герцога в коридоре с саквояжем в руках.
Солнце палило вовсю, и сад, окружающий виллу, поражал разнообразием красок.
Магнолия стояла перед огромным окном на террасе, восхищаясь голубизной моря, и думала, какие найти слова, чтобы передать в письме, которое она писала отцу, ощущение той красоты, в которую они окунулись сразу, как только сошли с поезда в Ницце. Ей казалось, что она попала в волшебную страну.
Для герцога это путешествие было чересчур комфортабельным; он не был к этому привычен, но понимал, что для Магнолии в этом нет ничего необычного: к таким удобствам она была приучена с детства.
Курьер, покончив все необходимые приготовления, присоединился к ним, чтобы присматривать за багажом и прислугой.
Единственное недоразумение возникло перед самым отъездом, когда герцогу сообщили, что багаж, его лакей и горничная Магнолии отправлены с курьером на вокзал.
— С ними уехали трое охранников, ваша светлость, — сообщил дворецкий, — а четвертый ждет вас, чтобы проводить к поезду, как только вы будете готовы.
— Охранники? — переспросил герцог.
— Телохранители, ваша светлость. Они прибыли вчера на специальном поезде и провели здесь всю ночь.
— Вы хотите сказать, — уточнил герцог, — что для охраны ее светлости и меня наняты телохранители?
— Как я понял, ваша светлость, это сделано по приказу миссис Вандевилт.
— В таком случае этот приказ будет отменен! — резко произнес герцог. — Я не собираюсь проводить свой медовый месяц в присутствии четырех телохранителей. Здесь Англия, а не Америка! И во Франции мы будем в такой же безопасности, как и у себя на родине!
Дворецкий смутился, и герцог поспешил добавить:
— Разумеется, Доукинс, это не ваша вина, но передайте телохранителю, который ждет меня здесь, что я не нуждаюсь в его услугах и остальных отошлю назад сразу, как только мы прибудем на вокзал Виктории.
— Будет исполнено, ваша светлость.
Герцог не стал рассказывать об этом инциденте Магнолии, но, садясь в поезд, она заметила троих мужчин, которые нерешительно переминались на перроне, бросая по сторонам мрачные взгляды. Герцог сказал им что-то, и они ушли с недовольным видом, а сам он присоединился к супруге.
Когда поезд тронулся, Магнолия
— Вы запретили… телохранителям… сопровождать нас?
— Естественно! — ответил герцог. — Может быть, в Нью-Йорке вам были нужны телохранители, но в нашей стране, как и во Франции, я сам в состоянии защитить себя и свою жену.
— Они, наверное, были очень удивлены, узнав, что вы не нуждаетесь в их услугах?
— Меня не интересуют ничьи чувства, кроме ваших и моих, — ответил герцог. — Смешно путешествовать, словно король, который все время боится, что какой-нибудь анархист бросит в него бомбу.
— Нас могут похитить и потребовать выкуп.
— Ну, это совершенно неправдоподобно, — уверенно сказал герцог.
Он думал, что Магнолия начнет спорить, но она только улыбнулась.
— Благодаря вам я… начинаю чувствовать себя так, словно… сбежала из… своей тюрьмы.
— Так вот что вы подразумевали, говоря, что только книги дают вам свободу! — воскликнул герцог.
Магнолия кивнула:
— Я никогда и нигде не оставалась без охраны. Даже когда в детстве няня возила меня в коляске, ее всегда сопровождали двое охранников, а когда мы выезжали на пикник, вооруженные телохранители были за каждым кустом.
Она вздохнула:
— А в школе девочки смеялись надо мной из-за охранника, который каждый день ждал меня в холле, чтобы проводить домой.
— Вас можно только пожалеть, — с чувством сказал герцог.
— Когда я вспоминаю об этом, мне тоже становится жалко себя, — ответила Магнолия. — Я всегда завидовала детям бедняков и считала, что им живется намного веселее, чем мне.
— Мне кажется, мы всегда считаем, что другие гораздо счастливее нас, — проговорил герцог. — Правда, до настоящего времени я был доволен каждой минутой своей жизни.
Он сообразил, как можно истолковать его слова, только когда Магнолия выдохнула:
— До… настоящего времени?
— Я не имел в виду эту минуту, — быстро поправился герцог. — Я говорил о моменте, когда мне пришлось оставить военную службу и вернуться домой ко всем бедам и сложностям, сопровождающим герцогский титул.
— В число которых… вхожу… и я?
— Мне кажется, — сказал он, и глаза его блеснули, — что вы напрашиваетесь на комплимент.
— Нет… нет, что вы! — с ужасом в голосе воскликнула Магнолия. — Я на самом деле подумала… что я… мне стало… вас очень жаль.
— И совершенно незачем думать об этом. Если будет нужно, я сам смогу себя пожалеть, — возразил герцог. — Я предлагаю нам с вами, Магнолия, наслаждаться обществом друг друга.
Он посмотрел на нее и добавил:
— Вот, например, мы едем классом de luxe, a солдат, да к тому же еще и нищий, никогда не мог себе этого позволить.