Доллары за убийство Долли [Сборник]
Шрифт:
— Послушайте, — сказал Старк, — хоть вы и не вели дела Дьюи, но вы ведете дело Крэнсона, и я скажу вам одну вещь: если Элфид знает, где прячется убийца его дочери, он не станет обращаться к нам за помощью. Он сам лично уделает толстяка; можете мне поверить.
Шеф полиции открыл было рот, но Старк прервал его:
— Читайте газеты, — отчеканил он, — многие из них требуют, чтобы процесс против Крэнсона был пересмотрен, чтобы не приговаривали этого дебила к смертй и что жестокость, с какой было совершено преступление, свидетельствует о том, что совершил его больной человек. Есть такой писака,
Старк замолчал и сдвинул шляпу на глаза.
— Я установил за ним слежку, — добавил он, — круглосуточную. Ну, что скажете?
Ответ был дан не сразу, лейтенант напряженно ждал; наконец до него донесся еле различимый шепот:
— О’кей! — выдохнул шеф. — Но… только между нами.
— Спокойной ночи, шеф, — сказал Старк.
Провожая взглядом уходящего лейтенанта, шеф обратил внимание на стоптанные каблуки, ступающие по паласу, и сочувственно вздохнул.
ГЛАВА 8
В переходе было полно народу. Сделав несколько шагов, Старк в нерешительности остановился, позволяя прохожим толкать себя, затем все же пошел вперед. Он ненавидел такие места, где особенно остро ощущал свой маленький рост. У рекламы кока-колы, занимающей чуть ли не четверть витрины, он заметил Биглиса. Старк подошел к нему и встал рядом, уставившись на белозубую красотку, которая в костюме ковбоя сидела верхом на бутылке и обворожительно улыбалась.
— Что новенького? — спросил Старк.
По движению локтя он понял, что Биглис поднес сигарету ко рту; повеяло сладковатым дымком.
— Ничего, — пробормотал Биглис. — Ночью к нему пришла секретарша, и они до сих пор не выходили.
За их спинами ощущалось беспрестанное движение; переход был одним из самых бойких торговых точек города, он врезался как штольня в высотное здание. Как раз над их головами, четырнадцатью этажами выше находились апартаменты Элфида. Жильцы дома могли выходить через парадную дверь со стороны проспекта, через подземную автостоянку или через боковой выход в переходе. Это был тот самый выход, за которым вот уже более двенадцати часов наблюдал Биглис.
— Остальные на местах?
Биглис затянулся и выдохнул:
— Карл и его бригада у главного выхода, Стив и я — здесь, и еще один — в гараже, моет машины.
Сдавленно хихикнув, он добавил:
— Уже немало чаевых получил; этот Бэнкрофт, говорит, что думает послать к чертям полицейскую службу и купить какой-нибудь гараж.
— Если Элфид появится, тотчас дайте мне знать и не отставайте от него ни на шаг.
Биглис равнодушно пожал плечами.
— А куда он денется, шеф? — сказал он. — Старик Элфид очень пунктуальный тип. Он отправляется на службу ровно к десяти и возвращается в семнадцать, дольше никогда не задерживается. Он не из тех, кто просиживает все ночи в своих конторах.
— Знаю, — буркнул Старк, — но будьте настороже.
Он расстался с Биглисом
— Центральный комиссариат, — сказал он.
Шофер фыркнул с таким видом, как если бы ему под нос поставили ящик с тухлыми яйцами, и, не проронив ни слова, рванул с места.
Старк скинул ботинок и, тупо уставившись на мелькавшие фасады домов, принялся растирать онемевшую ногу.
Было двадцать минут седьмого, закончились третьи сутки, как он не сомкнул глаз.
Казаван склонился над больным и тут же отпрянул.
— Просыпается, — шепнул он.
Райнер наблюдал, как приподнялись и сразу опустились веки с пушистыми выцветшими ресницами, потом вновь приподнялись. Появился зрачок, поначалу неподвижный; наконец он дрогнул и стал перемещаться по кругу: очевидно, швед пытался понять, где он находится.
Взгляд его скользнул по Казавану и остановился на Райнере, темная фигура которого выделялась на светлом фоне кафеля. Он сделал движение, чтобы приподняться, но острая боль пронзила его, он обмяк и закрыл глаза.
— Не двигайся, — сказал Райнер, — тебя только что подштопали, все отлично, но только не шевелись, а то шов порвешь.
Крэнсон качнул головой, показывая, что все понял.
Казаван приподнял простыню, проверил повязку и поправил капельницу. Минут через сорок пять раствор закончится.
— Пошли, — сказал Райнер, — пусть еще поспит.
Они поднялись наверх; Казаван налил в стаканы какую-то настойку с пряным запахом. Райнер, взяв свой, молча чокнулся с хирургом, сделал большой глоток и достал из внутреннего кармана куртки чековую книжку в кожаном переплете. Оторвав листок от корешка, выписал десять тысяч долларов на имя доктора Казавана и, подписав чек, протянул его хирургу.
Казаван, взглянув на цифры, присвистнул.
— Ты рисковал, — сказал Райнер, — рискуешь и сейчас. Не расценивай это как подарок.
— Я спрашиваю себя, что же такое ты затеваешь с этим парнем, если тратишь на него целое состояние, хотя, выдав его, мог бы получить гораздо больше.
Райнер улыбнулся:
— Не бери в голову. Скажи лучше, может ли он передвигаться?
Казаван выпил, выдержал паузу и сказал:
— Оказалось не так опасно, как я думал. Нож прошел рядом с кишечником и не задел ничего жизненно важного, вдобавок он крепкий малый, но дня три ходить не сможет.
— А в машине?
— Лучше воздержаться.
— Через пять часов мы уедем.
Казаван развел руками, выражая свое бессилие:
— Бесполезно говорить тебе, что это рискованно, но…
— Гораздо опаснее оставлять его здесь, — прервал его Райнер. — По дороге сюда, километрах в пятидесяти, я уложил двух волонтеров; как только станет известно, что они не вернулись, здесь будет жарко. И к тебе тоже наведаются.
Казаван пожал плечами.
— Знаю, — добавил Райнер, — у тебя есть покровители, но речь идет не об аборте и не о местной девице из благопристойного общества, а о помощи сбежавшему из тюрьмы преступнику — это совсем другое дело, особенно если уже подключились парни из федеральной полиции.