Дольмен
Шрифт:
– У них была настоящая банда, кто же верховодил?
– Малышка Ле Биан.
– Гвен? Девчонка? Не могу поверить!
– Она. За ними всегда увязывался Пьеррик, но он был так, бесплатным приложением, как они говорили.
– Пьеррик… Интересно, после чего он утратил речь?
– Старик Перек считал, что его немота – последствие инсульта. Однажды несчастный мальчишка целую ночь провел на берегу, да еще во время шторма. По правде сказать, Ивонна недолюбливала сына и плохо за ним следила.
Мари перевела дыхание. «Только бы он вспомнил», – молила
– А когда это случилось? Можешь вспомнить?
– Еще бы! – воскликнул Милик, распрямляя спину. – Я был тогда в плавании, далеко от острова, но твоей матери удалось передать для меня письмо. Она сообщила, что ждет ребенка – тебя. Несчастье с Пьерриком произошло во время сильной бури в мае тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года.
Последние слова привели Мари в состояние шока. Чтобы не испугать отца, она отвернулась и подобрала с пола несколько вершей, стараясь унять дрожь в руках. «Во время сильной бури в мае тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года», – продолжало звучать в ее ушах.
– Что-то не так, дочка?
Несмотря на все ухищрения Мари, испытанное ею потрясение не укрылось от пытливого взгляда Милика.
– Я просто очень устала, папа!
– Отдохни, малышка.
Почувствовав тревогу отца, Мари прижалась головой к его плечу, пытаясь обрести силы и спокойствие.
18
Вскоре жителям острова пришлось выдержать новый удар судьбы. По радио передали сообщение: поисковики обнаружили потерпевший крушение многокорпусник Кристиана Бреа, но, к несчастью, шкипера на борту не оказалось. В портовом кафе воцарился траур. Раздавленная этой новостью Анна уже оплакивала брата.
Мари узнала об этом, когда находилась в пути. Съехав на обочину, она попыталась осмыслить случившееся. Невероятно. Кристиан не мог просто так исчезнуть. Она всегда считала, что на море ему нет равных. В голову закралась страшная мысль: а что, если жених погиб из-за нее? Потеряв веру, он прекратил бороться со стихией и решил навсегда остаться в море. И Мари вновь ощутила справедливость жестоких слов, что она проклята.
Телефон завибрировал: звонил Люка. Вызов она не приняла.
Волнуясь и негодуя одновременно, Ферсен выключил телефон. Ведь Мари обещала оставаться на связи! Потом он догадался, что ей тоже стало известно о Кристиане и захотелось побыть одной. Он пожалел, что не может разделить ее печаль, и в то же время почувствовал ревность к тому, из-за кого она сейчас страдала.
Техник – дылда с редкими волосами – продолжал распространяться об особенностях новых камер видеонаблюдения, которые он только что установил в Ти Керне. Резко оборвав парня, Люка отошел, чтобы ответить по телефону.
– Да, слушаю. Отлично. А помимо Переков и Ле Бианов, нет ли сведений о Жанне Кермер? – Он нахмурился. – Уверены? Выигрыша в лотерею не было? Спасибо, Франк. Мари пока ни слова. До скорого.
Вдохнув полной грудью, Ферсен на минуту задумался, потом направился к автомобилю. Если он собирался
Милик его терпеливо выслушал, однако, узнав, что майор разыскивает дочь по служебной надобности, продолжал молчать, словно ждал от него чего-то другого.
– Не хочу оставлять Мари в одиночестве в такой тяжелый для нее момент, – прибавил Люка со всей искренностью.
Тогда Милик рассказал ему о месте, где Мари с детских лет залечивала душевные раны.
В самом дальнем конце заброшенной пристани Люка увидел миниатюрную фигурку. Мари сидела, повернувшись лицом к морю. Какое-то время он смотрел на нее, не обнаруживая своего присутствия, потом тихо подошел и сел рядом. Он не стал ее утешать, а после недолгого молчания заговорил о деле, сообщив, что у Переков не было накоплений, достаточных для строительства лабораторий.
– Страховки Эрве Легелека тоже не существовало.
Он так и не осмелился сказать, что Жанна солгала о выигрыше в лотерею. Но цель была достигнута: Мари оживилась.
– Переки, увы, больше ничего не смогут объяснить, а вот Ивонну придется допросить еще разок.
– Слушаюсь, шеф, – шутливо произнес Ферсен, поднося руку к воображаемому козырьку. Они поднялись и вместе пошли к машине. – Мари, я знаю о Кристиане и выражаю искреннее сочувствие.
На ее лице промелькнула улыбка.
– Как ты меня нашел?
– Отец сказал, где ты уединялась в детстве, когда бывала чем-то огорчена.
– Он правильно сделал.
Затаившись под лестницей, точно хищник, подстерегающий добычу, Ивонна с отвращением наблюдала за Пьерриком, который явно был чем-то взволнован. Тряся огромной головой, неловкими руками он вытащил из-под обшивки стоявшего в гостиной помпезного, отделанного мрамором камина маленькую металлическую шкатулку. Спрятав ее в тряпках, с которыми он не расставался, немой, урча от нетерпения, поднялся по лестнице, ведущей в спальни.
Словно паук, Ивонна неслышно выбралась из своего укрытия и, держась на расстоянии, пошла за ним.
Войдя в комнату Ронана, Пьеррик вывалил на его постель содержимое шкатулки – несколько банкнот и монеток, составлявших все его богатство. Прервав сборы – он складывал вещи в большую дорожную сумку, – юноша стал протестовать: он не примет от Пьеррика такой жертвы.
– Не беспокойся, все будет в порядке, на континенте у меня есть друзья.
Но Пьеррик, собрав деньги, сунул их в сумку, показывая жестами, что он качает ребенка. Тронутый заботой дядюшки, Ронан поцеловал немого.
– Спасибо, Пьеррик, ты очень добр. Обещаю: когда малыш родится, я сразу вышлю тебе фотографию.
Он прервался на полуслове, увидев, какой ужас отразился на лице Пьеррика, который тут же забился в угол. Обернувшись, Ронан встретился взглядом со своей свирепой бабушкой.
– Ты никуда не уедешь! И твой ублюдок никогда не родится, вбей это себе в башку!
– Мы с Жюльеттой любим друг друга и ждем ребенка! Он обязательно родится! Плевать нам на ваше мнение!
– Нет, это невозможно!