Doloroso

Долина Вероника

На Крылатские тянет холмы...

* * *

Прощай, говорю себе, мемуаристика!

Некого вспомнить, прошу извинить.

Все

акробатика, все эквилибристика,

Если некому, некому позвонить.

Но некому: «Здрасьте, Павел Григорьевич!

Тут у меня новых стихов пяток.

Нет, не на сборничек и не на подборочку,

А лишь на заварочку да на кипяток».

Но некому: «Здрасьте, вот эта музыка!

Корней Иванович, как сыграть?

Пускай мне скажет хоть ваша Мурочка,

Не то я брошу свою тетрадь!»

Но некому: «Здрасьте, Михал Аркадьевич!

Может быть, я забегу налегке?

Можно меня водою окатывать,

Можно меня трепать по щеке...»

Вот так бы строчить и строчить, учитывая,

Что услышать – не означает прочесть.

Все можно, все можно простить Учителю.

Если

этот Учитель есть.

* * *

«Без ордена Виртути-Милитари

Ко мне не возвращайтесь», – говорю.

Но, коль уснули вы в Афганистане,

Едва ли вы проснетесь к январю.

Развернутые на закат пунцовый,

Продлите ваш почти невинный сон...

Ах, лоб свинцовый да об гроб свинцовый

Вот это б вышел всенародный звон!

В Орле, Чите, Караганде, Тагиле —

В любом на нас отпущенном раю,

Во мгле, в черте оседлости, в могиле —

Вы спите, я вам песенку спою.

Крепчай, мое негромкое глиссандо,

Взойдите в небо, сто усталых лун —

Во славу легконогого десанта,

Уснувшего под переборы струн.

Художник, супермен и пролетарий!

Я, ваша мать, волнением горю.

«Без ордена Виртути-Милитари

Конец ознакомительного фрагмента.