Долой
Шрифт:
Иссиня-фиолетовое тело Гальца Найрунга на следующий день нашли под потолком в петле. Письмо было удалено через час после публикации. Людей, прочитавших и решивших заявить, не нашлось. По крайней мере, сделали так, чтобы не нашлось. Как и тех, кто решил, что Гальцу помогли уйти на тот свет.
***
Обдумывая и прогоняя все это в голове, Иммануил сам и не заметил, как докурил сигарету у входа в аэропорт, дожидаясь такси. Желудок уже грел латте и еще теплый «Брауни», а нос продирал морозный свежий воздух поздней русской зимы. Это был февраль 2046 года.
Желтый автомобиль
– До С-кой? – Иммануил уточнил адрес и захлопнул заднюю дверь.
Зеленые ведьминские глаза блеснули в зеркале заднего вида.
II
Водителем, насколько Иммануил мог рассмотреть, была женщина в строгой юбке чуть выше колена, приталенном пиджаке и белоснежной рубашке с черным галстуком, на котором блестела эмблема двуглавого орла. Женщина была немолодая – лет 35-40, с правильными формами. Пышные густые рыжие волосы лоснились по погонам в три небольшие звезды, а кончики еле доставали до шеврона с вышитыми буквами «ФСБ».
– Подрабатываете, а? – неловко спросил Иммануил.
Женщина промолчала и отвернула зеркало. Иммануил смог продержать тишину еще минуту.
– Ничего объяснить не хотите? – не скрывая волнения, спрашивал он.
На светофоре Иммануил дёрнул ручку двери – заперто. Фиксирующей кнопки для разблокировки двери не было совсем. Было лишь отверстие, откуда ее удалили.
По всей видимости, “такси” направлялось в центр города. Путь пролегал через не самые благоприятные районы города. Ну, впрочем, таких территорий хватает и по всей стране. Да и по всему миру. Все же обойти стороной эту особенность и не сказать о ней пару слов не получится…
Так вышло, что остались люди, которым новый порядок вещей не понравился. Может это те, кто все–таки прочитал то письмо Гальца Найрунга и решил заявить о своих взглядах, но не был пристрелен у мусорного бака по тем или иным причинам… Может, это сумасшедшие, в силу своих “способностей” не понимающие сути дела… Кто знает?
Почти сразу после волн вакцинации по всему миру стали появляться люди, которые бросали свой привычный образ жизни: продавали недвижимость в хороших районах, ценные бумаги, – все, что было. Через десяток лет почти в каждом крупном городе появился внушительный костяк людей, живших в коммуналках или небольших частных домах с собственным хозяйством (скот, сельскохозяйственные культуры). Это те, кто сразу и наотрез отказался вакцинироваться, переехал в менее благоприятные и развитые районы города – просто оградился от “светлого будущего” и “прогресса”, организовав самоуправление, открыв школы, детские сады, рынки и мастерские.
Администрации городов пытались напеть им свою песню о безопасности, общем деле, достатке и тепле, но так получилось, что половина тех беженцев – были люди уже взрослые, чаще пожилые, а другая половина –их дети: школьники и не только. Этот знаменательный раскол пришлось принять – не гуманно все-таки выжигать целые районы. Беженцев закрыли от развитой части города с элитой и “более образованными гражданами” шлагбаумами, стенами, пропускными пунктами – тут уж насколько
В Горьком же все было куда проще. География города располагала. Пятнадцать лет тому назад это был еще Нижний Новгород. Это было 810-летие города. В честь праздника два моста снесли, а на оставшихся двух установили шлагбаумы и КПП, раз и навсегда отделив беженцев от «цивилизованного» общества. Верх и Низ. А, ну и название поменяли – Горький. Видимо, на остатках совести решили подчеркнуть историческую и культурную роль города!.. Часть населения просто кинули назад в прошлое, принесли людей в жертву прогрессу и мнимой безопасности.
Здесь, как и во всем городе, было пусто, тихо и как-то подозрительно безмолвно – даже воробьев не было. Будто городские просторы – декорации к фильму про апокалипсис. Так, может, и было. Энтузиасты в тридцатых годах волной хлынули снимать клипы и фильмы, да только по итогу все попало под запрет.
Иммануил и не заметил, как очутился на подземной парковке в окружении черных, как ночь, автомобилей премиум-класса.
– Замечтался? – спросила старший лейтенант и, не дожидаясь, ответа приказала, – на выход.
– Да я, пожалуй, откажусь, – он было сделал движение в сторону выхода, но властная госпожа застегнула одну сторону наручников на его запястье. Другая уже была застегнута на ее руке.
На лифте они поднялись в самый обыкновенный офис и, двигаясь таким тандемом по светлому коридору вдоль кабинетов, приблизились к красной металлической двери. Сопровождающая набрала код на дисплее возле ручки, и Иммануил уже без браслета попал в довольно просторный, по сравнению с остальными, кабинет. Помещение поражало своим неординарным интерьером, который был выполнен в африканском стиле: бежевые тона потолка и стен с разнообразием стилизованной фурнитуры; в углах – чучела животных саванны; на стенах – изображения заходящего солнца и африканских племен. Диван, столик, кресла – все было под цвет шкуры зебры. На полу, выполняя роль ковра, лежала огромная шкура льва.
Резкий аромат благовоний и глухие мотивы бубнов ударили в голову при входе. Не успел Иммануил опомниться, как уперся глазами в хозяина кабинета, сидящего за резным столом из баобаба. Это был высокий, худощавый, лысый мужчина в черном махровом халате с узорами из золотых нитей на поясе и рукавах. Острый нос и массивные скулы привлекали все внимание, делая незаметной его хитрую полуулыбку и маленькие черные глаза-пуговицы. Он неспешно встал и, закуривая сигарету, вальяжно направился к гостю.
– Прекрасное утро, не правда ли? – протягивая руку и улыбаясь, произнес мужчина.
Иммануил промолчал. Руку не пожал.
– Ах, да! Забыл представиться! Это все музыка… – мужчина выключил проигрыватель. – Можете звать меня Бакинский. Полковник Федеральной Службы Безопасности, – тут он, будто по привычке, хотел перейти к остальным свои личным достижениям, но запнулся на мгновенье, – а вы собственно…
– Неужели не знаете? – ядовито отрезал Иммануил.
Лицо Бакинского покраснело.