Доля ангелов
Шрифт:
— Я сама их придумала и их никто не знает. Только я одна.
— Я думаю, вам стоит доверять, тем более вы будете следующим советником — мистер Гросарио подтвердил это.
Ничего себе, то есть папуля не так жаждет отдать меня замуж, как моя мама? Значит можно не бояться ее нападок.
— Спасибо, Трой, я тоже хочу доверять вам.
— Идемте, я покажу вам, — он пошел на балкон, где лежала та же тетрадь, где я писала ему буквы. — Вот, видите, здесь я написал целое предложение.
В тетради криво были написаны знакомые мне с детства буквы.
— Отлично, вам понравилось?
— Да, очень! Мне пришлось выучить их наизусть, привязать каждый знак к буквам. На это у меня ушло больше суток — у меня хорошая зрительная память.
Мне, наверно, было проще — я знала оба алфавита и просто подставляла к первой их букве последнюю нашу. Кое-что я могла прочесть сразу. Но, все же, чтобы правильно расшифровать, пришлось написать два столбика. Он был прав — эти столбики должны быть в голове, иначе, грош цена такому шифру. Половину текста я перевела на память, а остальное подставила по логике
— Прекрасно! Нужно передать его вашему отцу. Теперь вы с нами, Лора!
— Ну так, расскажите мне, что вы думаете о ведьмах? — я сбавила голос, словно приглашая Троя поучаствовать в небольшом заговоре.
— Они очень сильны — спасают от смерти. Больше они ничего не могут. Поля гибнут из-за того, что их тайно чем-то поливают, или даже есть человек при короле, что имеет доступ к хранилищам и может портить семена. А может он ученый много умнее меня. Ведьмы здесь не при чем. Ведьмы много знают о нашем теле и могут его менять — лечить. Их берегут люди в долине Хорма, и ловят их тогда, когда они приходят в город.
— Но зачем они приходят, если это опасно?
— Чтобы лечить людей. Они приходят даже тогда, когда чувствуют опасность.
Ничего себе, ведьмы с клятвой Гиппократа. Нашу скорую помощь не дождешься, а им зарплату платят. А эти сами идут на смерть — страшную смерть.
— Откуда вы знаете это все?
— Это лишний вопрос, Лора, но думаю ты знаешь, что король тоже пользуется ими в тайне от Детей Гасиро, — последние слова он сказал мне прямо в ухо.
— Значит, они могут управлять королем?
— В какой-то мере.
— У короля армия, охрана, а у них что, молитвы? Как они могут навредить королю?
Трой на мой вопрос только улыбнулся и вдруг начал о совершенно другом:
— Как вам нынешний бал, Лора?
— Ой, мне нужно бежать. Пора выезжать, а я еще даже не причесана, извините, я ухожу, — в замке орала сирена. Сначала я думала, что это пожарная сигнализация, но это была моя мамулька. Я пробежала из отцова крыла в свой, где растерянная стояла у окна Рита.
— Мисс Лора, давайте скорее, нам еще добраться до нижнего города, мистер Нотинг уже здесь, и готов выезжать. Вы должны там быть обязательно.
Она заплетала мне волосы, а я надевала гарнитур из светлого металла и камней, прозрачных, как горный хрусталь. Платье мы надевали уже под истерику возле карет.
— Мисс Лора, вы оставили свою тетрадь, а ее можно хранить только в кабинете, — Рита
— Бежим, мисс Лора, миссис Гросарио уже выехала, а мистер Нотинг поедет следом за вами.
Я выбежала, поблагодарила Нотинга за то, что уравновесил припадок моей матери, и мы с Ритой тронулись. Мне не терпелось залезть в кожаный мешок — в нем явно были бумаги. Там явно все ответы на мои вопросы, и даже больше. Я боялась, что узнаю вещи, которые отвернут меня от отца, заставят ненавидеть короля и весь этот мир. Я понимала, что, будучи советником короля трудно оставаться доброй пандой, каким я сейчас считала своего отца.
Глава 14
Я боялась казни, словно ехала на свою. Прижимала клатч к животу, тихонько читала «Отче наш», и даже виды из окна меня не радовали. Карета въехала в арку, высадила меня возле моей мамы и ее служанки — благодаря опозданию я была «на разогреве» сегодняшнего представления. Люди смотрели и шептались, и я решила свалить это на мою новую прическу, потому что большинство женщин сегодня отказались от вымени на голове — кудри получились не у всех, но тенденция была видна в первый же день. Площадь была большой — человек двести в дорогих одеждах стояли по кругу, за ними оставалось место, чтобы смогла проехать карета, а у стен ратуши толклись городские жители.
— Почему ты заставляешь меня волноваться, Лора, — шипела мне в ухо мама.
— Потому что тебе нравится волноваться, иначе жизнь тебе кажется скучной, — прошептала я ей в ответ. Она пыхтела, но не ответила мне ничего. Рита меня тихонько ткнула пальцем в плечо — подъехал Нотинг, вышел и подошел к нам. Карета выехала и круг с горожанами сомкнулся. Посреди площади стоял эшафот — я словно смотрела фильм о средневековой казни, и не могла поверить, что это случилось со мной.
Виселица выглядела ровно так, как выглядела в фильмах — деревянная рамка с опорами, петля и высокая чурка под ней. Что там говорили о подсудимом? Своровал большую сумму денег у хозяина фабрики?
На площадь перед эшафотом вышел среднего роста и возраста мужчина в синей накидке — как у короля, видимо, это указывало на то, что он исполняет волю королевства. Рядом с ним стояли два странных человека: мужчина лет шестидесяти в обычном сюртуке и брюках, но ярко-красной рубашке, и в точно таком же облачении молодой — лет семнадцати — девятнадцати.
Втроем они шепотом переговаривались, смотрели по сторонам, словно искали кого-то взглядом. И тут к ним направился мистер Нотинг, только чуть повернув ко мне голову и поклонившись. Он то зачем там? Они передали ему бумагу, размером с альбомный лист. Он внимательно читал не отрываясь, потом ему поднесли перо, и он подписал бумагу. Толпа стала аплодировать. Он поднял ее над головой, поклонился на четыре стороны и вернулся к нам.