Доля Пути: Лето
Шрифт:
— Спас от чего? — в его голосе послышалась усмешка.
— Э-э-э... Так, из под машины вытащил, — указал я на очевидное.
— Ты не просил об этом, — его голос стал серьёзным. — Поэтому, ты мне ничего не должен.
Я хотел было поспорить, мол, как бы я успел попросить? Но внезапно меня осенило — то же самое говорил Старик из Сна — про непрошеную помощь. И я просто промолчал.
— Вижу, ты новичок, — определил он мой статус. — Я знаю, тебе сейчас страшно, непонятно, ещё и наставник нагнетает, хех. Ты расскажи ему обо мне. Хотя... он знает уже. Я из ведающих. Три месяца постигаю ремесло. Могу с жизненными советами помочь,
— Э-э-э-м... Приятель, послушай...
— Держи, — парень перебил меня и протянул клочок бумаги.
С некоторой опаской я взял то, что предлагают, развернул сложенную пополам четверть тетрадного листа и увидел там номер телефона. — Он эту "визитку" заранее приготовил. Готовился к нашей встрече?
— Как освоишься немного и поймёшь, что одному сложно, позвони. А пока, будь осторожен. У вас на квартале безопасно, но в других местах смотри в оба. Надеюсь, увидимся ещё.
Он развернулся и пошёл вдоль дороги, в обратную от моего бегового маршрута сторону. А я стоял, дрожа как осиновый лист, хотя солнце уже грело вовсю, и смотрел этому парню вслед. Но недолго, ибо для моего внутреннего "фитнес инструктора“ не существовало веских причин для отмены ежедневного кросса.
Дома, после душа, я уставился в зеркало, являющееся частью трюмо в коридоре. Что увидел тот парень? Как он узнал про Сны? Может он чекист? — Не похож. — А ты много чекистов видел? — Ни одного. Н-да.
Но, почему мне кажется, что ещё тогда, в маркете на кассе он знал, что я вижу Сны? Он так пристально глянул мне в глаза, а я ещё подумал, что показалось. Ну-ка, что там с моими глазами? Такие же карие или как будто немного светлее стали? — Это возрастное наверное, не знаю, я в зеркало то смотрю только когда бреюсь, раз в неделю, и то не вглядываюсь особо.
Ещё, он сказал: «...у вас на квартале...», значит он живёт на другом, но где-то рядом. И что мне это даёт?
Весь день, помимо работы и бытовых дел, я пытался связать события последней недели в хоть какую-то логическую цепочку. У меня это так и не получилось и разум, придавленный грузом сомнений, просто отключился.
***
Я стоял на каменистом берегу быстрого ручья, а вокруг возвышались склоны неглубокого ущелья. Красивое место. А одежда на мне странная — серая роба, состоящая из простых штанов и рубахи с вырезом. Хм, дурдом в горах?
Горы!!!
Я резко развернулся и увидел знакомую поляну. Непонятная радость охватила меня и я бодро потопал к лёгкому навесу в центре этой мини долины. По пути отметил, что в этот раз в горах царит лето, прям как в реальности. Старик сидел на том же месте, также трещал костёр, журчал родник, а между ними стоял деревянный столик, на котором не было ничего, кроме двух чаш из того же материала. Я подошёл, надел "свою" одежду и замер, не зная с чего начать разговор. Старик смотрел на меня с еле заметной улыбкой, а я ведь даже имени его не знал.
— Моё почтение, — пробормотал я, немного помявшись.
— Здравствуй, — кивнул мне Старик. — Можешь начинать задавать вопросы, я же вижу как тебя распирает, хе-хе. Но
Вопросов у меня было вагон и маленькая тележка, но начал я с самого главного:
— Я сошёл с ума?
— О как, — Старик даже крякнул от удивления. — А если я тебе скажу, что ты в здравом уме, ты мне поверишь? — Он хитро прищурился.
Я было открыл рот для ответа и сразу захлопнул его обратно. — Это тупик! Ведь правда, что изменит его ответ? Он — часть моей шизы, а какой псих признает, что он болен? Я накрыл лицо ладонями и глухо застонал. А Старик, поняв что мне нечего сказать, продолжил:
— А что изменится для тебя, если ты... хм... переселишься в дом скорби? — Сидишь в четырёх стенах, ешь, пьёшь, пялишься в потолок и изредка выходишь на свежий воздух. Чем это отличается от твоей нынешней жизни?
Я раздвинул пальцы и посмотрел на Старика. А он, отвечая на мой немой вопрос, добавил:
— А свобода... Так, много ли её было у тебя, до нашей встречи? Самая прочная темница — это оковы разума и души.
Из меня будто стержень вынули, я опустил руки, ссутулился и сел на второй камень перед столиком, напротив Старика.
— Ты ищешь доказательства во сне, — он посмотрел на меня с усмешкой, как отец на неразумное чадо, — и не замечаешь их в явном мире. Или замечаешь, но почему-то не веришь самому себе. Разве не хочется тебе прикоснуться к древним Знаниям, стать сильнее, жить, а не существовать?
Он посмотрел мне в глаза, будто в душу заглянул.
— Тебя не сумасшествие страшит, ты боишься поверить в начало своей новой жизни, чтобы не случилось как тогда, в юности, да? — Любимое дело, любимая женщина, первые успехи, признание, планы, надежды и вдруг... пустота.
Он читал меня, как книгу. Было бессмысленно врать ему или пытаться утаить от него что-то.
— Ты читаешь мои мысли? — пробормотал я.
— Я — твой сон, а сны — часть сознания, — усмехнулся он. — А знаешь в чём разница между тем, что было с тобой тогда и тем, что сейчас?
— У меня нет выбора, — я кивнул и опёрся руками на столик, опустив голову.
— Выбор есть всегда вообще-то, — сказал Старик. — Но ответ почти верный. Сила уже в тебе. Она не враг, но слабости не терпит. Сумеешь пробудить свою Волю, овладеть Искусством, тогда получишь шанс выжить и, возможно, возвыситься. Пожелаешь жить как прежде, валяй, только Сила никуда не денется, она останется в тебе. Но, без Знаний и Воли ты будешь, как дом с сокровищем без хозяина, крепкого забора и сторожевых псов — любой желающий, приходи и забирай.
Помолчали.
Я чувствовал себя чистым листом, как тогда, на первой рассветной пробежке. Старик, дал мне немного свыкнуться с этим ощущением, а потом сказал, хлопнув себя ладонями по коленям:
— Ну вот теперь задавай вопросы! Только, уже по-настоящему.
— Как тебя зовут? И кто ты? — спросил я охрипшим голосом.
— У меня нет имени, ведь я всего лишь образ. Но человека, которым ты меня видишь, звали Суэн эн-Шамаш.
— Но ты не он?
— Нет. Его душа стал частью Дыхания больше семнадцати веков назад. А я лишь слепок его личности, содержащий значительную часть его Знаний, память о его общении с учениками, которых у него было на удивление много... Я и тысячи таких как я создаются Дыханием, чтобы наставлять Гранителей — тех, кто первыми принимает Знания в пробуждающемся мире.