Доля Пути: Лето
Шрифт:
«... всего три секунды...».
Самая разрушительная из доступных мне Вязей — «Коса», из шести долей — раскрылась между мной и демоном.
Недавно, в интернете, видел картинку с изображением математической косы — похоже.
Пространство, между двух горизонтальных плоскостей, "прыгнуло" вперёд, рассекая воздух произвольными дугами тусклого, холодного света. Холодного, как сталь. Тело демона пробило стену напротив, почти обрушив её. Входную железную дверь снесло с петель и она загромыхала по подъездной лестнице и перилам. Пол тряхнуло, с потолка посыпалась побелка
Не заигрывайтесь с пространством в закрытых помещениях...
Я ринулся вперёд, судорожно вынимая из сумки флакон со смесью травяных отваров и крови изменённых животных. Демон лежал на обломках ванны, среди обломков же стены и, несмотря на глубокие порезы на груди и животе, уже начинал трепыхаться, пытаясь встать. И снова мне не хватило пары секунд. Обломки помешали быстро добраться до врага и он, чуть ли не с положения лёжа, прыгнул на меня. «Крепость» почти выдержала — ящер замедлился немного, пробивая кокон моей Воли и только куртка, как последний рубеж, не дала вспороть мой живот.
Эта заминка, наконец, сыграла за меня. С размаху, я разбил пузырёк о голову демона, одновременно, раскрывая долю «Сол-ица» и ногой отталкивая демона от себя. Вот это уже был визг — всем воплям вопль. Рогатая башка начала обугливается с одной стороны, будто разъедаемая кислотой. Демон закрутился на одном месте, упал ничком, извиваясь, расшвыривая обломки стены и медленно затихая.
Но я уже не смотрел на него. Вытянув из сумки Печать, я повернулся ко входу в зал. Тело — отбивная. Мозг — сбоит. Воля — в лоскуты. А мне предстояло самое сложное в этом бою. Шестнадцать долей — начертанных по кругу на золотой пластине — разорвали бы меня в клочья, сумей я сейчас соединить их в одну Вязь. Но для того и нужны Печати, чтобы прыгать выше головы, если жизнь прижмёт. Потому, они так сложны в изготовлении, дабы не повадно было жульничать слишком часто и была мотивация — развивать своё Искусство.
«Главное — не отключиться в процессе. Терпи!».
Печать — на ладони, вторая ладонь легла сверху. Всю Волю, без остатка, я вложил в раскрытие Печати. Сзади, усиливаются визги демонов, запертых в подъезде и соседней квартире — время почти на исходе. На второй секунде, сердце пропустило удар, в глазах началр темнеть, а дыхание перехватил спазм. Ощущение, будто меня выжимает изнутри, как тряпку.
Третья секунда — золотой лист, сияя всё ярче, свернулся а трубку, золото растворяется в Свете, который обретает форму копья. Пересвет или Копьё Первозданного Света — которым Творец впервые озарил ещё пустое Мироздание — лежит между моих ладоней. Гудит пространство, мигает свет в подъезде, По Копью пробегают искажения — оно с трудом держит форму. Как и я. В чёрном окне прорыва показалась рогатая башка нового Низшего. Я сжал Копьё двумя трясущимися руками, титаническим усилием заставил себя сделать ещё один шажок вперёд и бросил свой бесконечно тяжёлый снаряд прямо в змеиную рожу врага. Копьё пробило голову демона насквозь и вошло в окно прорыва на половину.
«В яблочко...».
Моё тело рухнуло на бок, как парализованное. В другом боку родилась обжигающая боль. Я разлепил неподъёмные веки — демон с половиной уцелевшей башки, также лёжа на боку, всадил когти мне меж рёбер. Я заорал как резанный. Хотя, почему как? Но именно эта боль сняла паралич, вновь запустила сердце и позволила лёгким принять свежую порцию воздуха, наполненного "благоухающим" смрадом демонического
«Это ВЫ не успели. Выкусите, с**и!!!».
Мой вопль перешёл в безумный хохот. Обжигающая волна сияния озаряет полумрак прихожей. Лежащий передо мной демон распадается на хлопья пепла, а его тёмно-багровая основа уносится в сторону закрывающегося "окна" — теперь он снова Пущий и у него впереди долгий путь к возвышению. Надо мной проносятся смазанные силуэты остальных демонов, успевших проникнуть на наш план Бытия.
Столь желанная и смертельно опасная сейчас тьма беспамятства неумолимо затягивала моё сознание — у меня оставались считанные секунды. Дрожащей рукой я выдрал из сумки алюминиевую фляжку — изобразить «Лекаря» я сейчас не в состоянии.
«Только не пролить».
Ведовское зелье хлынуло в глотку, превращаясь в легчайшую взвесь уже в гортани и мгновенно распределяясь по организму. Тело, получив могучий "пинок" бодрости, сразу обрело чувствительность и я взвыл от пронзившей раненный бок новой жгучей волны Боли. С большой, мать её, буквы. Нет смысла применять доли, не поможет и второе ведовское зелье, ускоряющее регенерацию. — Когти Низшего оставили глубокие — до рёбер — борозды, вокруг которых кожа чернела и сгнивала на глазах. Если б не куртка и у демона оставалось больше сил...
Зелье Антона отдалило потерю сознания на пару десятков секунд. Вторую золотую пластину с Печатью «Озарение» я положил перед своим лицом. Теперь нужна моя кровь — для этой Печати, именно моя.
— Твою мать!!! — проорал я от отчаяния.
Деревянный нож сгорел, металлический — чёрт знает где, я просто физически не успею найти его. Зубы впились в основание большого пальца левой руки. Не верьте книгам и фильмам, что это легко — прокусить свою кожу. Это — ни***а не легко!!!!
Наконец, солёный вкус во рту. А на глаза уже наползает пелена. Я вдавливаю ладонь в Печать и вкладываю всю свою жажду жизни в Волю.
«Я не хочу сдохнуть вот так!!! Когда уже победил!».
Впавший в безумную истерику разум успел дать команду глазам — зажмуриться, а руке — накрыть их. Поток не знающего преград Света затопил весь этаж и подъезд, на одну бесконечную секунду. Любые демонические эманации, даже их мерзкий запах, испаряются за эту секунду. Сводящая с ума Боль в боку сменилась на адски сильную, но такую родную, обычную боль. Следом, на ранах раскрылся «Лекарь», останавливая кровотечение и даря адреналиновую эйфорию. Остатки зелья, половину которого использовал после схватки с кровососом, я втянул в себя одним глотком.
Перевернулся на спину. Тело трясёт, как от сильной лихорадки. Глаза закатываются, мышцы сводит судорогой. После эпического выноса Серёгиного окна, прошло от силы минуты четыре и ещё целую минуту сожрал этот дикий отходняк.
«Надо встать и идти».
От слабости меня повело и я рухнул на остатки трюмо, превращая сей предмет интерьера в кучку дров. На теле, казалось, живого места нет, но зелья ведуна помогали превозмогать боль. Мне предстояло ещё одно дело, а потом — важнейшая часть любой тайной операции — красивый и незаметный уход "в туман".