Доля вероятности

Яррос Ребекка

Мой бедный живот сжался от ужаса.

— Иза! — услышала я папин голос. — Ох, бедная моя девочка. Мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти!

Слезы обожгли глаза, и я судорожно сглотнула. Увидев Серену у своей кровати, я отреагировала так же. Эмоций было слишком много, они во мне не умещались и грозили прорваться наружу.

— Со мной все хорошо, — выпалила я.

— Серена то же самое сказала, — добавила мама. Я представила, как они по очереди тянутся к трубке, чтобы я слышала их обоих. — Слава богу,

она с тобой.

— А вы когда вернетесь? — Я зажала телефон между плечом и ухом и начала пролистывать карту.

— Ну… — вздохнула мама, — дорогая, ты знаешь, как долго мы мечтали об этой поездке. Если твоя жизнь больше не в опасности, какой смысл приезжать?

Я часто заморгала. Листавшие карту руки онемели.

Серена опять присела на кровать, глядя на меня оценивающим взглядом, выдержать который у меня не было сил.

— Мы же все равно увидимся на Рождество. Всего четыре недели осталось, ты же не хочешь пропустить занятия? Какая польза, если мы сейчас вернемся, — продолжала мама.

— Так вы не приедете? — Я не выдержала и повторила: хотела убедиться, что не ослышалась. Мои родители — мастера витиевато выражаться, их слова можно было интерпретировать по-всякому.

Серена сжала мою руку.

— Если тебя уже завтра выписывают, значит, идешь на поправку, — сказал отец деловитым тоном, которым разговаривал в офисе. — Я понимаю, что ты пережила шок, но представь, какая замечательная это возможность — подняться над трудностями и проявить стойкость.

Замечательная возможность?

— Это был не шок, — возразила я, а сердце тем временем чуть не треснуло. — Я попала в авиакатастрофу. Мой самолет разбился. Я вылезла через аварийный выход и плыла к берегу с лопнувшей селезенкой и внутренним кровотечением.

Я знала, что все бесполезно. Они все равно не приедут.

— И мы очень тобой гордимся! — сказала мама, будто речь шла о победе в школьном конкурсе. — Не зря ты столько лет занималась плаванием!

На соревнования моей команды по плаванию они тоже никогда не ходили.

— Мы знаем, что ты попала в авиакатастрофу, Иза, — вмешался папа. — Поэтому можешь воспользоваться моей кредиткой и забронировать любой рейс в Сиракузы. Ни о чем не волнуйся. Мы все оплатим.

Но все равно не приедем. Ясно-понятно.

— Даже не знаю, что сказать.

— Не благодари. Естественно, мы оплатим все расходы, — усмехнулся папа и добавил: — Но когда вернемся, ожидаю увидеть только самые хорошие оценки!

Да они ненормальные, подумала я.

— Изабо, конечно, мы бы вернулись, будь это совершенно необходимо, — ласково проговорила мама. — Круизная компания должна вернуть нам деньги за остаток поездки, а в следующем году начнем с порта, где остановились, верно?

— Ну

что ты с ней, как с маленькой, Роуз. Серена же сказала: ее выписывают, значит она здорова. Она же Астор. Ты же Астор, Иза? — спросил отец. — Асторы берут и делают, что необходимо.

Кажется, они ожидали, что я и тут буду отличницей. И как я должна была поступить? Не могла же я и впрямь попросить их прервать единственный отпуск за десять лет, когда отца не донимали постоянными звонками из офиса.

Я повернулась к Серене. Та смотрела на меня с сочувствием и понимающе улыбалась.

— Вместе справимся, — прошептала она, — как всегда.

Я кивнула и откашлялась, пытаясь избавиться от комка в горле.

— Все хорошо. Серена отвезет меня в колледж.

— Ну конечно, — с гордостью проговорил отец. — Тогда увидимся на Рождество. Я знаю, что тебе пришлось пережить настоящий ужас, дочка, но все равно рад, что мы поговорили. Мы тебя любим.

— Мы любим тебя! — проворковала мама. — В следующем порту купим тебе подарочек.

Безделушки вместо любви, почему я не удивлена.

— Отлично. Я вас тоже люблю.

Мы с Сереной попрощались с родителями, и она дала отбой.

— Из, мне так жаль. Я правда думала… — Сестра вздохнула и плюхнулась обратно в кресло.

— Нет, не думала. — Мой тон смягчился. — Давай не будем друг другу лгать.

Для наших родителей на первом месте всегда была отцовская компания и они сами. А мы с Сереной служили украшением, статусными трофеями, которые они полировали до блеска и выставляли напоказ. Я это понимала, и все равно следующий вдох отозвался болью в груди.

— У тебя есть я. — Сестра потянулась ко мне. — Я никогда тебя не брошу.

— Знаю. — Я сжала ее руку и судорожно вздохнула. Плакать было бессмысленно, поэтому я снова стала пролистывать карту и наконец нашла нужные документы. — Вот!

Серена встала и склонилась над кроватью:

— Он точно не врач? Почерк как у врача.

— Натаниэль, — прошептала я и провела кончиком пальца по его подписи. Фамилию было не разобрать.

— Как ты поняла, что это «Натаниэль»? Одни каракули. — Серена покачала головой. — Я вижу только букву «Н».

— Нейт. — Мои губы расползлись в улыбке впервые с тех пор, как я очнулась. — Друзья зовут его Нейт.

Это я вспомнила и, хотя не помнила больше ничего, по крайней мере, теперь знала, как звали человека, спасшего мне жизнь.

Два месяца спустя я стояла на пороге своего общежития. Поправив сумку на плече, я стряхнула снег с ботинок. Колорадо — снежный штат, я привыкла к снегопадам, но там никогда не было сугробов по пояс, как в Сиракузах.

Я направилась к почтовым ящикам и набрала на своем код. Вокруг болтали студенты. В ящике лежал оранжевый листок: меня ждала посылка.