Должность во Вселенной. Время больших отрицаний (сборник)
Шрифт:
Вскоре в Катагани и соседних городах запестрели объявления «НИИ НПВ приглашает на работу…» – и следовал длинный перечень: от штукатуров и монтажников до начальников лабораторий. Отдел кадров трудился в две смены.
В предновогодние дни пошли под снос все объекты в зоне эпицентра, включая заборы и недостроенную трубу: место расчищалось под сооружение по проекту Ю. А. Зискинда трехсотметровой (с возможностью дальнейшего наращивания до пятисот метров) башни, главного помещения НИИ.
А сразу после Нового года Корнев осуществил свой замысел: образовать котлован и погрузить всю входную систему энергетики (водо- и газопроводы, канализацию, кабели) в почву посредством Шара. Не прикладывая рук. Это было зрелище: эпицентр застелили экранными листами жести, которые образовали кольцо, черновой чертеж выемки под башенный фундамент; внутри и вне его на снегу расположилась вся кровеносная система будущего сооружения. По сигналу ракеты взвыли электромоторы лебедок, закрутились,
Много всякого будет в отношениях Корнева и Пеца, не раз первый обрадует второго, не раз и огорчит. Но никогда Валерьян Вениаминович не забудет восхищения, с которым наблюдал этот эксперимент, и светлую зависть к Александру Ивановичу: вот ведь как может человек овладеть ситуацией, брать за шкирку природу!
И дело пошло. Как сказано в иной книге по другому поводу: «История была пришпорена, история помчалась вскачь, звеня золотыми копытами по черепам дураков» (А. Толстой. Гиперболоид инженера Гарина).
Глава 8
Три месяца спустя
Идеалист – человек, верующий не только в идеалы, но и в то, что другие тоже в них верят.
Если бы агент иностранных разведок… скажем, некий Жан Сулейман ибн Рабинович, он же Смитт-777-бис, он же торговец жареными семечками Семенов, он же (она же) Маргарита Семеновна, оказался (оказалась) в городе Катагань, что расположен на реке того же названия, то он непременно остановился бы в шестнадцатиэтажной интуристовской гостинице «Стенька Разин» («Stenka Razin») и постарался бы взять номер повыше, с обзором. А если бы администратор бдительно уклонился от предоставления ему такого номера, он все равно вознесся бы в лифте на самую крышу гостиницы, в летнее кафе «I za bort eje brossaiet», где и занял бы, коварно усмехаясь, столик у перил.
Оттуда холодному взору агента открылась бы восхитительная панорама. На юге в лиловой дымке далекие горы с синими лесами на склонах, ближе со всех сторон – полого-холмистые равнины, разлинованные на правильные фигуры сельскохозяйственных угодий; еще ближе, за рекой, – тучные луга со стадами овец, лошадей и говяд. Различил бы он среди полей асфальтовые полосы автострад с оживленным движением, железнодорожные линии, стекающиеся с четырех концов к большой, путей на тридцать, станции с величественным серым вокзалом; увидел бы пристани и причалы на реке Катагань, стремительные «ракеты» и неторопливые баржи на ее блестящей под солнцем поверхности, песчаные пляжи с грибками. Еще ближе Жан Сулейман углядел бы трубы заводов, выкрашенные черно-белыми шахматными квадратами, белоснежные цилиндры нефтехранилища, серебристые шары газгольдеров и извергающие пар конусы градирен ГРЭС; увидел бы он живописные россыпи частных домиков и дач среди садов и огородов на окраинах, новые жилые массивы, радующие глаз продуманной планировкой и широкими проспектами, не укрылся бы от его взгляда парк имени Тактакишвили вдоль реки – с эстрадой, колесом обозрения и парашютной вышкой, шпиль старого костела и луковичные головки церквей, здание бывшего Коммерческого, ныне Государственного, банка с витыми малахитовыми колоннами, увидел бы площади и бульвары, памятники и рынки, магазины и автовокзал из алюминия и стекла.
Но эти объекты не заинтересовали бы нашего агента: подобные он видывал во многих городах. Внимание его приковал бы иной, нигде прежде не виданный объект, для названия которого он затруднился бы найти слово. Над обширным полем за южной окраиной парило нечто, шарообразный сгусток с размытыми, незаметно переходящими в атмосферу краями; размеры его были сравнимы с полем и с плывущими над ним облаками – дома соседнего жилмассива рядом казались игрушечными. Снизу, от поля, в нечто внедрялось не то сооружение, не то холм из трех круто сходящихся на конус уступов; их венчал короткий пик. «Пожалуй, все-таки сооружение, – присмотревшись, решил бы агент, – хоть и редкостное по безобразию. Но что это?!» Озабоченный агент спустился бы в номер, затем вернулся на крышу, вооруженный призматическими очками с шестидесятичетырехкратным увеличением; в них он мог рассмотреть подробности. Теперь наш Жан Сулейман заметил бы, что в сгусток часто влетают грузовые вертолеты. И странно движутся они в нем: подлетают медленно, а затем вдруг стремительно удаляются вглубь него, уменьшаясь в размерах. Другие вертолеты так же стремительно выскакивают оттуда. Он заметил бы и то, что дорога к сгустку от города целиком заполнена машинами, преимущественно грузовыми и самосвалами; другая трасса несла к нему поток автомобилей
Но хватит домысливать: не было агента инразведок. То ли из-за нерасторопности этих разведок, то ли благодаря, напротив, расторопности наших славных органов, но никакого такого Жана Сулеймана ибн Семенова вблизи Шара не оказалось. Не было, соответственно, ни юнцов, ни вдовы, которая сначала доверчиво выбалтывала все, а потом, поняв по критическим репликам Семенова, с кем имеет дело, прозрела бы и пошла сообщить куда следует, ведя перед собой троих, прижитых с врагом отечества детей… То есть, вернее сказать, наличествовали и вдовы, и юнцы, и славные соответствующие органы – но, ввиду отсутствия агента, объединить их в сюжет не представляется возможным.
…А ведь уже взбодрились, воспряли иные читатели. Ага, давай, теперь самая читуха пойдет! А то кванты какие-то, отдел снабжения… Нет, шалишь, автор: взбодри-ка нас, взволнуй, завлеки – в плане ответа на вечные вопросы: «Но их поймают?», «Но они поженятся?».
Вопросы, существовавшие еще до книгопечатания, да пожалуй что и раньше членораздельной речи. И что бы ни вкручивал автор на прочие темы, как бы ни отражал современную действительность, в этом должна быть полная ясность: отрицательных поймают, положительные поженятся. И дадут приплод.
Вынужден огорчить любезных читателей: никого – решительно никого! – дальше не поймают. И ловить не будут. Больше того, все персонажи останутся от начала до конца каждый в своем гражданском и половом статусе: кто женат – так и будет женат, кто развелся – тот и в этом деле обошелся без нас.
187-й день Шара: 6 апреля, 8 час 0 мин 18 сек Земли
На уровне К7,5 (координатора): 6 + 2 апреля, 12 час 0 мин
На уровне К150 (крыша башни): 6 + 50 апреля, 1 час
Итак, не агент инразведок, а нормальный директор нормального НИИ НПВ вышел в это приятное утро 6 апреля из подъезда своего дома на Пушкинской улице, рядом с банком (нет-нет, про банк я просто так, читатель, грабить не будем), – Валерьян Вениаминович Пец. Машина подкатила ровно в 8.00 (в 16.00 по времени эпицентра, или 6 + 2 апреля в 12.00 координаторного уровня – такой теперь в институте был счет). Директор сел на заднее сиденье. Водитель, перед тем как двинуться в путь, нажал кнопку информага, вмонтированного в переднюю панель «Волги» вместо приемника: прокрутить для директора сводку событий, решений и хода работ в Шаре за время его отсутствия с десяти часов вчерашнего вечера (то есть за двадцать часов по времени эпицентра и за трое с лишним суток – координатора).