Дом без выхода

Рой Олег Юрьевич

– Без тебя знаю! – огрызнулась Виолетта. Рука у нее дернулась, и левый глаз получился смазанным. – Ты лучше скажи, что предлагаешь делать.

– Я так думаю, надо его женить! – Старуха унизала все скрюченные пальцы Виолеттиными и Тиниными кольцами и теперь любовалась своими руками.

– На ком?

– Да не на тебе, не мечтай! Это будет уж слишком! На Анне. Ну, по крайней мере, для начала!

– Ты все-таки думаешь?.. – Виолетта поглядела на нее из-за пудреницы.

– Уверена! И действовать надо срочно, пока его еще кто-то не охомутал!

На этот раз Виолетта последовала ее рекомендациям

без особого удовольствия. Но делать было нечего – не признать правоту Старухи она не могла. Стас уже перестал пить, успокоился, вот-вот придет в себя и в любую минуту может увлечься какой-нибудь вертихвосткой, которая быстро запустит в него свои коготки, и тогда все усилия Виолетты пойдут псу под хвост. Допустить этого было нельзя, и Виолетта решила действовать немедля. Сразу после завтрака она следом за хозяином спустилась вниз на улицу и остановила его по дороге к гаражу.

– Станислав, можно вас на два слова!

– Да, конечно! – он тепло взглянул на нее. (Эх, до чего же хорош! Слишком уж хорош для этой тетехи!)

– У меня будет просьба к вам, не совсем обычная!

– Я слушаю, Виолетта, постараюсь сделать все, что в моих силах.

– Видите ли, речь идет об Анне. – Виолетта слегка замялась, опустила глаза, отшвырнула ногой с дорожки первый желтый лист. – У нее случилась неприятность. Конечно, с вашей бедой это ни в какое сравнение не идет, но девочка очень переживает! Помните, я говорила, что у нее был жених, бизнесмен?

– Да, конечно, помню, владелец яхты! – Стас переложил из руки в руку элегантный кожаный портфель для документов.

– Так вот, он оказался подлецом. Не хочу вас обременять подробностями этой неприятной истории, но... В общем, Анне пришлось с ним расстаться. И теперь она очень переживает.

– Я ей очень сочувствую, но что я могу сделать?

– Видите ли, Станислав, извините мою дерзость, – Виолетта нежно взяла его за руку и заглянула в глаза. – Но не могли бы вы немного ее отвлечь? Скажем, пригласить куда-нибудь, на выставку или в кафе. Она ненадолго забудет о своих переживаниях, да и вам было бы полезно немного развеяться.

– Спасибо вам, Виолетта! – тихо сказал Стас, и воспитательница недоуменно взглянула на него. – Вы ведь специально придумали это для меня, правда? Дело не в Анне, а во мне? Вы хотите помочь мне выйти из депрессии? Наверное, вы правы. Жизнь продолжается, нельзя замыкаться в своем горе.

Виолетта лишь неопределенно пожала плечами. Такой поворот событий оказался совершенно неожиданным для нее, и теперь она не могла понять, к лучшему это или к худшему. Слова Стаса разрешили все ее сомнения.

– Я очень благодарен вам за все, что вы сделали для меня и для всей нашей семьи! – сказал он и, в свою очередь, сжал руку Виолетты. – Просто не знаю, как бы я пережил все это без вас. Конечно, я завтра же схожу с вашей дочерью в ресторан, в самый лучший. Анна мне симпатична, и я с удовольствием сделаю для нее что-то приятное. До свидания, до вечера!

Он отвернулся и зашагал к машине, а Виолетта побрела домой. В очередной раз она добилась того, чего хотела, но, пожалуй, впервые в жизни это не доставило ей никакой радости.

* * *

Алексею снилось, что он мчится в гоночном автомобиле

по пустынной проселочной дороге. Машина набирает скорость, ветер свистит в ушах, столбы и деревья за окнами проносятся все быстрее и быстрее и в конце концов сливаются в сплошное дрожащее пятно. А скорость все больше и больше, и это уже пугает Алексея, он хочет сбавить ее и не может – в машине нет ни руля, ни приборов, ни рычагов, а вместо автомобильных педалей под ногами у него педали от пианино. В ужасе Алексей жмет на них, раздается какая-то жуткая какофония, звон, треск, грохот, и он понимает, что машина слетела с дороги, катится вниз под откос и вот-вот взорвется. Он в ужасе закричал... И проснулся. Сев на постели, точно его подбросило пружиной, Алексей несколько минут приходил в себя, пока не унялся стук бешено колотящегося сердца. Вскоре он понял, что поездка в машине была только сном, что он находится в своей уютной спальне, на собственной мягкой постели, что за окном темно, что Марьяны рядом нет и что звон и грохот продолжаются, и, стало быть, эти звуки ему не приснились. Он встал с кровати и, как был, в одних трусах, поспешил на шум, доносившийся из той самой дальней комнаты за кухней, которую его жена оборудовала для своих оккультных практик. Алексей распахнул дверь и замер на пороге, ошеломленный тем, что увидел.

Марьяна в вышитой ночной рубашке, уже порванной и залитой чем-то темным, в истерике ломала и крушила свои колдовские причиндалы. Все вокруг было раскурочено, пол был усыпан осколками цветного стекла и обожженной глины, усеян сухими травами и раздавленными цветными свечами. Посреди комнаты валялся большой хрустальный шар, который Марьяна с каким-то остервенением колотила железным молоточком для отбивания мяса. Шар потускнел от трещин, от него откалывались маленькие кусочки, но сам он никак не хотел разбиваться, норовил отскочить в сторону и издавал тот самый звон, от которого проснулся Алексей.

– Янка, ты что?! – воскликнул Федоров и несколько раз чихнул – от смеси запахов пахучих трав, ароматических масел и благовоний в комнате было трудно дышать.

Марьяна обернулась к нему, и Алексей с ужасом увидел, что глаза его жены абсолютно безумны.

– Это я ее убила, я! – закричала она. – Я во всем виновата! Я погубила ее своим колдовством! Мне нет прощения!

Леша поступил так, как обычно поступают мужчины, когда им нужно привести кого-то в чувство. Он схватил жену в охапку и потащил в ванную. Это было непросто – Марьяна была женщиной крупной и сильной, она вырывалась и отчаянно сопротивлялась, но Алексей все-таки справился с ней, кое-как доволок и сунул под холодный душ. Марьяна завопила еще громче, забилась в его руках, и Алексей вынужден был прикрикнуть на нее:

– Да тише ты, Янка, всех соседей перебудишь! Господи, неужели у тебя опять это началось!

Наконец она немного успокоилась, затихла, обмякла. Алексей разорвал на ней насквозь мокрую рубашку – все равно теперь ее можно было только выбросить! – завернул жену в пушистое банное полотенце, на руках отнес в спальню, уложил на кровать: «Лежи спокойно!», а сам вернулся в ванную и вытащил из аптечки успокоительное. Как он надеялся, что оно никогда больше не понадобится!..