Дом Брасса
Шрифт:
— Похоже, бумагу достали с чердака. Прочти вслух, Джесси. — Очки инспектора лежали возле старого кожаного кресла. — Черт бы побрал мои глаза! — Он регулярно проклинал каждую деталь своей анатомии, подчиняющуюся возрасту — в этом году ею стали глаза.
Мягкий голос Джесси придавал содержанию письма женственность, отнюдь не свойственную его стилю.
Дорогая мисс Шервуд!
Вы, несомненно, сочтете странным приглашение от незнакомого Вам человека. Однако даю слово, что оно в Ваших интересах.
Я приглашаю Вас посетить меня в Доме Брасса — моем фамильном особняке неподалеку от Филлипскилла, штат Нью-Йорк.
Вложенная в конверт стодолларовая купюра должна покрыть Ваши расходы на поездку. Что касается отсутствующей половинки купюры в тысячу долларов, то она будет
Такси можно взять у железнодорожных станций в Тэрритауне или Филлипскилле, хотя от Филлипскилла дорога короче. Если Вы решите ехать автомобилем, воспользуйтесь вторым поворотом налево после гостиницы «Олд Ривер» на почтовой дороге Олбени, а затем первым поворотом направо, который отмечен указателем «Частная дорога». Что касается водного транспорта, то старая пристань совсем обветшала, и я не ручаюсь за ее безопасность.
Могу я надеяться увидеть Вас как можно скорее? Ваше прибытие или отсутствие явится ответом. Разумеется, при последнем варианте половинка тысячедолларовой купюры станет для Вас бесполезной. Стодолларовый банкнот вы в любом случае можете оставить себе.
Искренне Ваш,
Подпись была сделана неуверенным почерком старика, да и стиль письма показался Джесси старомодным, как и Ричарду, который надел очки, чтобы все увидеть самому.
— Да, писал старик. И притом приверженец «доброй старой школы». Насколько я понимаю, ты не знакома с Хендриком Брассом?
— Никогда о нем не слышала.
Инспектор потянулся к телефону.
— Вели? — обратился он к сержанту, когда в трубке раздался знакомый бас. — Конечно я вернулся!.. Да, она в полном порядке… Хорошо, я ей передам. Вели, ты помнишь заведение на Пятой авеню под названием «Дом Брасса»? Что с ним стало? И что известно о человеке по имени Хендрик Брасс?.. Хендрик — оканчивается на «ик»… Спасибо за помощь… Разумеется, при первой возможности… — Инспектор положил трубку. Джесси с беспокойством смотрела на него. — «Домом Брасса» назывался шикарный ювелирный магазин на Пятой авеню вроде «Тиффани» и «Картье». Чтобы ходить туда, нужно было иметь кучу денег, Джесси. Насколько я помню, они специализировались на золотых украшениях. Магазин закрылся несколько лет назад и, по словам Вели, больше не открывался — во всяком случае, в Нью-Йорке.
— Но в письме говорится, что Дом Брасса — это жилое здание, Ричард.
— Кажется, Брасс называет его фамильным особняком? Очевидно, он просто использовал для него старое название фирмы.
Маленький нос Джесси подергивался, как у кролика.
— Право, Ричард, я не знаю, что с этим делать.
— Зато я знаю.
— Что?
— Отправить деньги назад и забыть об этом.
— Ты серьезно? — Джесси невольно ощутила разочарование. До недавнего времени ее жизнь состояла из нескончаемой череды ночных дежурств, хнычущих женщин, зловонных суден, пациентов-мужчин, норовивших ущипнуть ее за зад, и вечного треугольника: медсестра, интерн и главврач. Джесси так не хватало неожиданностей, и вот теперь их ей поднесли на серебряном блюдечке, точнее, на бумаге с золотым гербом! А Ричард, ее любимый муж, велит ей отправить купюры назад и обо всем позабыть. — О, Ричард, позволь мне… — услышала она собственный умоляющий голос.
Старик уставился на нее из-под косматых бровей, затем лицо его смягчилось, и он обнял ее.
— Разве я могу в чем-нибудь отказать тебе, дорогая? Но советую раздобыть побольше информации. Как насчет того, чтобы позвонить этому Хендрику Брассу и выяснить, в своем ли он уме? Иногда это можно узнать по манере разговора. Если хочешь, я позвоню сам.
— Правда, дорогой?
— Конечно. — И старик снова подошел к телефону.
Но в информационной службе округа Уэстчестер не значились ни Дом Брасса, ни Хендрик Брасс, поэтому Квин, нахмурившись, положил трубку.
— Если бы не деньги, я бы назвал это дурацкой шуткой. Мне не хочется отказывать тебе, Джесси, но…
Мужчины всегда остаются мужчинами — особенно женатые недавно. Ничуть не встревожившись, Джесси поцеловала мужа.
— Меня снедает простое любопытство,
— Если ты полагаешь, что я позволю тебе отправиться туда одной…
— Я об этом и не думала. О, Ричард, это похоже на увлекательное приключение! Какое волнующее начало нашей супружеской жизни!
Она оказалась абсолютно права.
«Девитт Алистер» звучало как имя персонажа третьесортной пьесы, исполняемой четверостепенной труппой. Тем не менее, это было подлинное имя, которым его обладатель пользовался лишь в тех случаях, когда объект нуждался в особо деликатном обращении. Как выяснилось, ему было бы лучше использовать имя в духе «Путешествия пилигрима» [2] — например, Джон Сожаление или Рубен Разочарование.
Положение ухудшало то, что миссис Алистер, с самого начала испытывавшая сильные сомнения, не переставала бросать ему в лицо упреки. Она умудрялась делать это, не открывая рта — это достижение могли оценить лишь немногие, помимо ее мужа, но и он давно перестал им восхищаться.
2
«Путешествие пилигрима» — роман английского проповедника и писателя Джона Баньяна (1628–1688).
Таким образом, Алистеры отнюдь не пребывали в супружеской гармонии, входя в вестибюль отеля в районе западных шестидесятых улиц с его убогой претензией на элегантность, который, как настаивал Алистер, соответствовал их профессиональному имиджу и который, как ныне выяснилось с удручающей очевидностью, они не могли себе позволить. Рыбка клюнула, но соскользнула с крючка и скрылась, оставив их голодными и взбешенными. Теперь перед ними стояла задача найти менее опытную форель и средства, чтобы подцепить ее. Они едва обратили внимание на впечатляющего вида конверт в их ячейке для писем. Впечатляющие конверты давно перестали их впечатлять — они сами отправляли их слишком часто.
Поднявшись в свой номер, Алистер бросил конверт на кровать, сел возле пыльного окна и стал читать новости о скачках в газете, которую прихватил в вестибюле. Миссис Алистер открыла один из двух чемоданов, достала оттуда электроплитку, чайник со свистком, давно переставшим свистеть, ложку, две пластмассовые чашки и почти пустую банку растворимого кофе. Наполнив чайник в ванной, она поставила его на плитку, воткнула вилку в штепсель позади стула мужа и вернулась в ванную привести в порядок лицо, которое было аристократически невзрачным, хорошо сохранившимся и не обнаруживающим никаких эмоций, что вполне соответствовало ее целям. Выйдя из ванной, миссис Алистер села напротив мужа и устремила на него взгляд. Вскоре он опустил газету.
— Ну, на что уставилась? — У Девитта Алистера был низкий голос с британским акцентом, который казался деланым и был таковым, поскольку его обладатель родился в Уихокене, штат Нью-Джерси.
— Ни на что особенное, — ответила Элизабет Алистер. Ее речь была такой же маловыразительной, как и лицо.
— Опять начинаешь!
— Я еще ни слова не сказала.
— Да ну?
— Процитируй меня.
— Я сейчас тебя вздую как следует!
Его жена не выглядела испуганной.
— Ну и что нам делать теперь, Макиавелли? [3]
3
Макиавелли, Никколо (1469–1527) — итальянский политический мыслитель. В своих трактатах признавал допустимыми любые средства ради укрепления государства.
— Я должен подумать, — кратко отозвался он.
— Ты не найдешь ответа в сообщениях о скачках.
— Оставь меня в покое, слышишь?
— У нас остались хоть какие-то деньги?
Алистер пожал плечами и снова углубился в газету.
Миссис Алистер насыпала кофе в чашки, добавила воды, размешала, поставила одну чашку рядом с мужем, а другую взяла себе. Выглядела она усталой. Это был один из самых продолжительных их диалогов за несколько месяцев.
Сев на кровать, Элизабет Алистер отхлебнула кофе и задумалась. Процесс был не из приятных и явно сулил кому-то беду.